Попередня     Головна     Наступна





ПРЕДИСЛОВИЕ (ПСРЛ, ТОМ 32, 1975)



В томе тридцать втором Полного Собрания Русских Летописей помещены летописи и хроники, содержащие историю Великого княжества Литовского в целом, а также отдельных местностей Белоруссии. Событиям, происходившим в Великом княжестве, посвящены первые две хроники, наиболее пространные; они составляют основную часть тома (Кройника литовская и жмойтская, Хроника Быховца). Две летописи (Баркулабовская; Панцырного и Аверки) излагают главным образом обстановку в отдельных городах или районах восточной Белоруссии. Так, летопись Панцырного и Аверки касается преимущественно Витебска, а Баркулабовская, уделив много внимания Берестейской церковной унии, говорит о событиях конца XVI — начала XVII вв. в Могилеве, Витебске, Полоцке и Баркулабове (селении, расположенном недалеко от г. Старого Быхова — Могилевская обл. Белорусской ССР). Хронологически известия, содержащиеся в летописях и хрониках, охватывают события с времен легендарных (начало нашей эры) и до 60-х годов XVIII в. Наиболее поздние данные имеются в летописи Панцырного и Аверки.

Несмотря на то, что за рядом публикуемых в томе памятников закрепилось название «хроника», все они являются летописями, так как записи в них ведутся по годам и каждая из них начинается со слов «Року» (т. е. «В лето»). Но летописный характер этих произведений не ограничивается формальной стороной (формой записей), — старейшие известия в них в большинстве случаев основаны на древнерусских летописях.




«Кройника литовская и жмойтская» является частью большой рукописи, озаглавленной: «Летопис, то есть кройника великая з розных многих кройникаров диалектом руским написана, а найпервей о створеню от бога о днех шестих». Рукопись эту обнаружил В. И. Буганов в Государственном архиве Тюменской области (Отдел рукописных книг, № 79), в связи с чем список назван Тобольским; по нему и печатается текст «Кройники» в настоящем томе.

«Летопис» представляет собой рукопись в лист, написанную на плотной белой бумаге желтоватого оттенка. Водяные знаки — герб Амстердама со словом «MAPTIN»; в конце рукописи — тоже герб Амстердама, но с буквами ПВ. Знака с подобными литерами в собраниях филигранен не обнаружено. Очень схожий по почерку и бумаге Ленинградский список «Кройники» датируется началом 40-х годов XVIII в. 1; можно предположить, что и Тобольский переписан примерно в то же время.



1 H. H. Улащик. «Литовская и жмойтская кройника» и ее отношение к хроникам Быховца и Стрыйковского. — Сб. «Славяне и Русь», М., 1968, стр. 357.



От начала и до конца вся рукопись написана одним и тем же очень четким почерком, темнокоричневыми чернилами. Заголовки разделов и во многих случаях начальные буквы написаны киноварью. Каждый лист обведен рамкой; на верхнем и боковых полях рамка двойная, имеющая форму вытянутого прямоугольника. Внутри верхней рамки обычно помещены заголовки крупных разделов, на боковых дано краткое содержание находящегося на странице текста или (гораздо реже) выражено отношение к освещаемым событиям. Переплет — доски, обтянутые кожей. На корешке в нижней части кожа оторвана, в других местах отстала. На последних листах заметны следы сырости, а нижние уголки ряда листов истлели, так как рукопись длительное время находилась в сыром помещении.

В начале рукописи имеется два чистых листа, затем следует обращение к читателю: «Слово ко любимому читателю всякому», за которым идет оглавление: «Оглавление речей, которые в сей книзе обретаются». «Слово» и «Оглавление» имеют собственную нумерацию листов. После оглавления снова два листа чистых, а за ними текст собственно «Летописа». Листы рукописи с первого и до 42-го пронумерованы буквами славянского алфавита в правом верхнем углу листов; парал\4\лельно нумерация дана цифрами, теми же чернилами, какими писана рукопись; после 42-го листа нумерация только цифровая. Всех пронумерованных переписчиком листов 575, а затем следуют еще два листа, на которых очередные цифры написаны чернилами фиолетовыми, очевидно, в 20-е годы XX столетия. Кроме того, есть и карандашная нумерация. Начинается она на чистом листе после оглавления с цифры 7, но карандашом пронумерованы только десятые листы (50, 60 и т. д.) и очень редко другие. Таким образом, всех листов в рукописи имеется: 2 чистых, 16 «Слова» и «Оглавления», 2 чистых, 575 текста (л. 211 пропущен) и 2 чистых.

При ссылке на листы рукописи даются те цифры, которые проставлены переписчиком чернилами.

«Летопис» состоит из ряда разделов или частей, в каждом из которых содержится история какого-либо народа или народов за определенный период времени. Первый и самый пространный занимает лл. 9 — 349. В начальной части его излагаются библейские события, прерываемы» другими (на л. 58 об. помещена «Исторыя о золотом руне и о войне Троянской», на л. 59 «Байка и забобоны еллинов», затем опять следуют отдельные места из Библии, а потом рассказ о Дидоне и т. д.). Значительная часть раздела занята повестью об Александре Македонском и «Гисторией Иосифа Жидовина, сына Горионового» (лл. 168об. — 221об.). Много места отведено истории Византии.

На лл. 350 — 360 помещена история средневековой Западной Европы («Панство краев заходних цесарев старого Рима»); начинается с обзора деятельности Карла Великого.

На лл. 361 — 366 говорится «О панствах турецких, отколь повстало и яко розмножилися и зашили в тые всходнии краины».

На лл. 367 — 374 — «Кройника славяноруская [о] панствах руских, полских и литовских» (общие рассуждения о судьбах людей и божием промысле, далее пересказ легенды о построении Вавилонской башни, о разделении языков и пр.).

На лл. 375 — 377 находится раздел, озаглавленный: «Початок и вивод старожитного и в[а]лечного народу славенского, з которых Русь и вси словяны початок и рожай свой выводят».

На лл. 377 об. — 382 — «Кройныка о Белой и Чорной Руси, всходней, полночной, полуденой и о всех народех их старожитных и их княжатах, великоновгородских, зборских, псковских, белоозерских, киевских, луцких, володимерских, волинских, галицких, Подгорских, подолских и иных славных народах руских».

Лл. 382 — 450 заняты записями «О преславном столечном всего народа росского головном месте Киеве». Раздел этот заканчивается сообщением о Чигиринском походе 1677 г. Записи в конце предельно краткие («1432. Князь Свидригайло име в своей власти Киев, и сам бе в нем» и т. д.). Конец листа 443 и 443 об. заняты перечислением киевских воевод.

На лл. 543 об. — 574 находится «Короткое собрание кройники полской». Заголовок листа 575 говорит, что там автор «позосталые некоторые речи от кройник споминает», на л.576 помещена «наука о дриакве, кому треба ее заживати».

[Лл. 451 — 543 об. занимает «Кройника» («Вывод и початок о Великом князстве Литовском и Жмойстком, отколь взмоглися и пошли»), которая и печатается в настоящем томе.

Начинается «Кройника» со слов: «Указалисмы тут уже достатечне и доводне, в котрых краинах света сынове Ноевы и потомкове его осели, вывелисмо теж певную енелогию народов розмаитых, початки и розмноженя их, тут уже о литовском славном и жомойтском народе, откол бы певныя и достатечный початки и розмноженя их было», заканчивается словами: «Року 1588. Жигмонт Третий, сын Яна, кроля шведского, по смерти кроля Стефана Батороя на кролевство Полское обраный и от арцибискупа гнежненского в Кракове коронованый».

В общем, события, описанные в «Кройнике», начинаются с времен легендарных — бегства из Рима в Литву пятисот семей знатных римлян во главе с Палемоном, а заканчиваются избранием на престол Речи Посполитой Сигизмунда Третьего.

Ряд сообщений относительно взаимоотношений Литвы (позже Великого княжества Литовского) с Киевским и Галицко-Волынским княжествами содержится в разделе, предшествующем «Кройнике» (озаглавленном: «О преславном столечном всего народа росского головном месте Киеве»). Сообщения эти дополняют сведения по истории Литвы, имеющиеся в «Кройнике», и поэтому редакция включила отдельные места этого раздела в данный том в виде приложения.

В большом по объему «Летописе» («Кройника» представляет собой отдельное произведение, мало связанное с предыдущим и последующим текстом. В своей основной части, т. е. там, где \5\ излагается история Великого княжества Литовского, «Кройника» следует за Хроникой М. Стрыйковского, являясь как бы переводом этого произведения. Однако автор «Кройники» пользовался не печатным текстом Стрыйковского 2, а рукописью-переводом, так как при ссылках на Стрыйковского указанные в «Кройнике» листы не совпадают со страницами напечатанной работы Стрыйковского 3. Вместе с тем ясно, что хроника Стрыйковского не была единственным источником для автора «Кройники», так как в последнем произведении имеется ряд известий, отсутствующих у Стрыйковского, а некоторые события изложены по иному. Резко расходятся обе хроники в датировке событий; особенно велики разрывы в датах за XIII — XIV вв., причем Стрыйковский более достоверен, чем «Кройника».

Кроме Стрыйковского, автор «Кройники» при написании истории Великого княжества Литовского использовал «Европейскую Сарматию» Александра Гваньини 4, народные предания и отдельные документы (такой документ использован при описании сватовства и женитьбы великого князя литовского Александра на Елене Ивановне, великой княжне московской). Кроме этого, в «Кройнику» включена повесть о Куликовской битве (текст повести всего ближе к тексту «Синопсиса» издания 1680 г.) 5, затем «Повесть о дешпоте, господари волоском». Осада Пскова Баторием изложена по Хронике Бельского 6.

Повесть о Куликовской битве вставлена в «Кройнику» чисто механически, без всякой попытки увязать ее с предыдущим и последующим текстами. Несогласованность эта особенно отчетливо проявляется в том, что сразу за повестью, враждебной в отношении к Ольгерду (в повести на помощь Мамаю шел не Ягайло, а Ольгерд), «Кройника» опять возвращается к обычному благоприятному отношению к великому князю литовскому.

Своеобразным элементом «Кройники» являются записи на полях. В большинстве случаев они представляют собой как бы заголовки небольших разделов текста и в таком случае ничего к нему не добавляют. Но иногда они выражают отношение автора к описываемым событиям, а в некоторых случаях дополняют текст или освещают события иначе, чем это сказано в самой «Кройнике». Текст этих записей дается под строкой. Издается «Кройника» впервые.


Ленинградский список. Аналогичным Тобольскому является Ленинградский, обнаруженный H. H. Улащиком в Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (F.IV.372). Он имеет (на отдельном листе) заголовок: «Литовская и жмойтская кроника»; непосредственно же перед текстом есть еще один заголовок: «Вывод и початок о Великом о князстве Литовском и Жмотском, отколь взмоглися и пошли». «Кроника» написана на плотной белой бумаге желтоватого оттенка, водяные знаки разные, но основу их составляет квадратная рамка, внутри которой находятся буквы РФ. Подобный знак (не совсем совпадающий) есть у С. А. Клепикова, по данным которого такая бумага выделывалась в начале 40-х годов XVIII в. на фабрике Гончаровых 7.



2 «Kronika polska, litewska, żmódzka i wszystkey Rusi. . . Macieia Osostewiciusa Striykowskiego w Krolewcu», 1582.

3 H. H. Улащик. «Литовская и жмойтская кройника» и ее отношение к хроникам Быховца и Стрыйковского, стр. 360.

4 Работа Гваньини впервые была издана в 1578 г. (См. Gwagnin. Sarmatiae Europe descriptio. Crakoviae, 1578).

5 «Синопсис, или краткое собрание от разных летописцев. . .». Киев, 1680.

6 «Kronika Marcina Bielskiego», t. III. Sanok, 1856, str. 1487 — 1497.

7 С. А. Клепиков. Филиграни и штемпеля на бумаге русского и иностранного производства XVII — XX вв. М., 1959, № 466.



Написана вся рукопись одной рукой, очень четким почерком, темно-коричневыми чернилами. Почерк очень похож на почерк Тобольского списка, разница заключается в том, что в Тобольском буквы стоят прямо, тогда как в Ленинградском они несколько отклонены вправо. Переплет картонный XIX в. При переплетении края рукописи были обрезаны, причем частично срезаны и надписи на полях. На обороте переплета карандашная запись: «Из собрания книг Степана Кулова». Всего в «Кронике» 121 пронумерованный лист (от 484 до 604 включительно), но в начале еще один, как бы титульный, на котором написан заголовок. Наличие такого листа, надпись на котором сделана теми же чернилами, какими писана вся рукопись, говорит, возможно, о том, что «Кроника» с самого начала рассматривалась как самостоятельное произведение, хотя рукопись и начинается с листа 484. \6\

Собственно «Литовская кроника» занимает листы 484 — 571, а на последующих изложена история Польши, озаглавленная: «Короткое собрание кройники полской, ведлуг наступованя одного по другом всех княжат и кролев народу того полского, почавши найпервей от Леха, першого монархи и справцы поляков, аж до короля Владислава Четвертого, заховуючи порадок». В действительности эта «Кройника» заканчивается обзором событий 80-х годов XVI в. Далее следует «Повесть о Подкове, господару волоском», а в конце помещены случайные записи, озаглавленные: «Тут позосталые некоторые речи от кройник вспоминаю»; они аналогичны тем, которые помещены в последних разделах Тобольской рукописи.

Оба списка представляют собой копии с одного и того же оригинала, так как в обоих имеются одинаковые ошибки (вместо «великий князь московский» написано «великий князь литовский» и т. д.). Но в то время как в Ленинградском списке все эти ошибки сохранились, в Тобольском они почти везде исправлены. Правда, можно отметить наличие слов, правильно написанных в Ленинградском и искаженных в Тобольском, но таких случаев меньше и они обычно касаются мелочей.

По-видимому, Ленинградский более близок к тому оригиналу, с которого списаны обе рукописи, но так как близость эта выражается чаще всего в ошибках, часть которых трудно расшифровать («позадвиго»), а также в искажении имен, то предпочтение было отдано Тобольскому, который возможно правлен по какому-то более проверенному списку. Кроме того, Тобольский список имеет дополнительные данные по истории Великого княжества Литовского, тогда как в Ленинградском они отсутствуют, поскольку нет большей части рукописи. В виду этого «Кройника» издается по Тобольскому списку, а Ленинградский (в дальнейшем обозначаемый буквой Л) используется для подведения вариантов.


Красноярский список хранится в Отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (F.IV.727, ч. 1, 2). Эта рукопись, представляющая собой копию Тобольского списка, состоит из двух книг. Написана на плотной бумаге, размером в лист. Бумажный знак — герб Амстердама с литерами АР. Бумага с подобным знаком датируется 20 — 40-ми годами XVIII в. 8



8 С. А. Клепиков. Бумага с филигранями «герб Амстердама». — «Записки Отдела рукописей Государственной Библиотеки им. Ленина в Москве», вып. 20, 1958, стр. 226, 332.



Писана полууставом, местами четким и ясным, местами неряшливым. Переплет — доски, обтянутые кожей, по которой имеется тиснение. Застежек в обеих книгах нет. На титульном листе второй части записано, что книга переписана «в Красноярску в 1750 г.». На первых чистых листах обеих частей рукописи записи: «Ф. Буслаев, Москва, 1858, февраля 26». В первой части имеется и другая надпись: «Сия книга, именуемая кроника, написана в Сибири в городе Красноярску». На следующем чистом листе почерком начала XIX в. дарственная запись: «Александру Васильевичу Чагину подарена Д. Баклановым». Подобная запись есть в обеих частях, но во второй фамилия как дарителя, так и того, кому подарено, тщательно замазаны теми же чернилами, которыми сделана надпись. В части второй на нижней половине листа зашифрованная запись, которую неизвестный исследователь расшифровал так: «Пис. Артем Оунуков (тсъ) (съ). Митр Нерев МДСС Лита в иуни мисяци. Митрев Емилиан аузта» и в скобках ниже: «8 августа Емилиан Исповедник». На последнем (чистом) листе части второй на самом верху надпись теми же чернилами, какими писана книга: «Сия книга, глаголемая кроника литовская, часть 3-я». В самом низу того же листа надпись: «В этой рукописи триста двадцать восемь (II+325+I) листов, библиотекарь И. Гейман» Листы «Летописи» обведены рамкой, в которой помещены записи о содержании излагаемого материала. На полях списка, иногда в рамках, иногда за ними идут порядковые числа, обозначенные буквами. Красноярский список является копией Тобольского (повторяет все ошибки Тобольского), но переписчик, плохо понимая переписываемый им текст, делал массу ошибок, часть которых им же исправлялась. Разница между Тобольским и Красноярским списками (кроме порядковых букв на полях) заключается в том, что переписчик Красноярского вместо «у» в начале слов ставил «оу».

В виду того, что Красноярский является копией основного списка, варианты из него не приводятся. Красноярский список обнаружен Н. Н. Улащиком.

В Эрмитажном собрании Отдела рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина имеется копия хронографа конца XVIII в. (F.320. ч. 1, 2, 3), снятая с рукописи, автором которой, согласно записи в предисловии, был Боболинский. Рукопись иден\7\тична по содержанию Тобольской (и Красноярской), но в последних (как и в Ленинградской) отсутствуют записи относительно авторства Боболинского 9. Эрмитажный список отличается от всех остальных тем, что в его языке имеется значительная примесь современного украинского языка; поэтому он к подведению вариантов тоже не привлекается.


Краковский список. В 1970 г., когда т. XXXII ПСРЛ был подготовлен к печати, Я. Н. Щапов обнаружил в Библиотеке Польской Академии Наук в Кракове (Отдел рукописей, № 281) еще один список 10.

Рукопись в лист, бумага белая, местами с сильным желтоватым оттенком. Переплет картонный, чернила темно-коричневые, при смене пера более светлые. Заголовки всегда, а начальные буквы частично, киноварные. Все страницы обведены рамками. В верхней рамке находятся заголовки разделов, на боковых — записи о содержании излагаемых событий. Писана скорописью XVII ст. Буквы «о» и «а», а также «а» и «и» часто трудно различимы. Начиная с л. 114 на боковых полях записи, сделанные другим почерком и другими чернилами, при переплетении книги частично срезаны. Записи начинаются в том месте, где говорится о помазании вел. кн. литовского Миндовга на королевство в Новогрудке, и заканчиваются на событиях, связанных с разделом земель после смерти вел. кн. литовского Гедимина. В случае, если записи можно прочесть (если они не срезаны), то они связаны с событиями, происходившими в Новогрудке, причем не очень ясно — имел ли их автор в виду современный Новогрудок (который в летописях называется Новгород или Новгородок) или же Великий Новгород.

При переплетении в начале рукописи вклеено два чистых листа, на обороте первого из них надпись (дается в переводе с польского): «Автор этой книги, как видно из содержания рукописи, был очень начитанным и знал массу старых авторов еврейских, греческих и римских. . . знал также многих польских историков». На следующем листе запись на русском языке почерком конца XIX или начала XX в.: «Летописец си есть кроника», в общем это заголовок, очень мало отличающийся от заголовка Тобольского списка.

Текст Краковской рукописи начинается с листа 391 и заканчивается 635, перед текстом же имеется оглавление, причем оно начинается с того места, которое относится к л. 379 текста. Значит, в свое время рукопись была разделена на две части, но, судя по записи в начале, владелец перед разделом имел полный текст «Летописца», поскольку в записи сообщается дата создания рукописи, называется автор и даются ссылки на источники, что находились в начале книги 11. По сравнению с Тобольским и вообще всеми остальными, в Краковском в конце приписаны: «Гадяцкие пакты», письмо киевского митрополита Исайя Копинского, адресованное князю Иеремии Вишневецкому, реестр князей черниговских и ряд мелких записей на польском и латинском языках.

Ранее рукопись принадлежала известному польскому историку Крыжановскому и находилась в его имении Черповоды (Уманский уезд Киевской губ.).



9 Согласно записи в предисловии Эрмитажного списка, эта рукопись представляет собой копию «Летописца», автором которого был Боболинский. Однако в конце XIX ст. некоторые из украинских историков высказали сомнение — был ли Боболинский действительно автором или только переписчиком (См. М. Максимович. Сочинения, т. I. Киев, 1876, стр. 167; В. Науменко. Хронографы южно-русской редакции. — ЖМНП, 1885, ч. 239, стр. 81). При отсутствии записи относительно авторства Боболинского в основных списках «Кройника» издается как анонимная.

10 Я. Н. Щапов, Материалы по истории народов СССР в Польской народной республике. — «История СССР», 1971, № 5, стр. 236. Палеографическое описание этой рукописи даю по моим наблюдениям.

11 Запись на чистом листе Краковского списка гласит, что рукопись «написана в манастыру С[вя]то-Троецком Ильинским чернеговским иеромонахом Леонтьем Боболинским, законником монастыря Выдубицкого Киевского, року от Рожд[ества] Христова 1699, м[еся]ца апреля дня 23». Она вероятнее всего повторяет запись, сделанную на той рукописи, с которой списан Краковский список.



В отличие от других списков, Краковский имеет «твердое» написание: после «ж, ч, ш» везде стоит «ъ»; это касается и отчеств, которые в других списках почти всегда заканчиваются на «ь». За крайне редким исключением, твердо звучит и буква «р». Особенностью Краковского списка является частое употребление знака «ъ» в середине слов (въсех); иногда «ъ» в середине слов встречается дважды, тогда как в остальных это редкое явление.

Краковский список (в дальнейшем обозначаемый буквой К) использован для подведения вариантов. \8\





Хроника Быховца. Хронику обнаружил в библиотеке Александра Быховца (имение Мотялевцы, Волковысского уезда Гродненской губ.) учитель Виленской гимназии Ипполит Климашевский, напечатавший в 1830 г. небольшой отрывок из этой рукописи 12. В 1834 г. Быховец передал рукопись известному историку Литвы Теодору Нарбуту, писавшему по-польски. Нарбут широко использовал новый источник в своих работах, а в 1846 г. издал Хронику в том объеме, в каком она к нему поступила, т. е. с недостачей ряда листов 13. Тот же Нарбут дал название — Хроника Быховца. После публикации рукопись исчезла и таким образом ее «оригиналом» является издание 1846 г. Отсутствие рукописи и то обстоятельство, что Нарбут иногда делал ссылки на несуществовавшие источники, дало повод для предположения, что Нарбут написал хронику сам, т. е. что это фальшивка 14. Однако при наличии публикации Климашевского и при ссылках Нарбута на живого в то время Быховца, как владельца рукописи, такая версия отпадает. Находка литовским историком Р. Шалуго в Библиотеке Академии наук Литовской ССР писем, в которых Быховец сообщал Нарбуту о пересылке ему рукописи, а также писем Винцента Нарбута, содержащих сведения о ходе печатания книги, говорит о том, что такая рукопись существовала в действительности 15. Репутация Нарбута, немало нафантазировавшего в своих работах, заставляет настороженно отнестись к его публикации, т. е. уяснить: не изменял ли он при печатании текст Хроники. Сверка издания 1846 г. с отрывком, опубликованным Климашевским и отрывками, помещенными в «Древней истории литовского народа» Нарбута 16, говорит о том, что имеющиеся расхождения очень невелики, что касаются они обычно написания отдельных букв и что в общем нет оснований считать, будто Нарбут, готовя Хронику к изданию, внес в нее сколько-нибудь значительные изменения.

Палеографическое описание рукописи было дано Нарбутом впервые в третьем томе его «Древней истории» и вторично — в 1846 г. при публикации хроники отдельным изданием. В 1838 г. Нарбут дал следующее описание: «Рукопись в четвертку, 20 листов (следует понимать тетрадей. — Н. У.), польским письмом XVII в., писано мелко, ровно, сжато, очень чисто, на старой бумаге, водяной знак которой показывает местную польскую фабрику». В сноске к этому месту сказано: «Хотя бумага везде одинакова, но на одних листах находится знак — рыба в красивой рамке, а на других — круг, разделенный на четыре равные части, внутри которого находятся зубцы, изображающие как-будто верх какого-то укрепления» 17. Оба знака, по данным Нарбута, представляли собой шляхетские гербы. В издании 1846 г. к этому добавлено, что бумажный знак на одной половине листа изображает карася, а на другой буквы «GG»; затем отмечено, что в рукописи пронумерованы лишь тетради и что все это написано на такой бумаге, на какой писались шляхетские документы второй половины XVI — начала XVII в. 18 (на основании чего Нарбут, видимо, и датировал рукопись тем же временем).

На обороте последнего листа рукописи написано по-польски: «Хроника литовская с русского языка переведена на польский», хотя это не перевод, а лишь передача текста в польской транскрипции. После этой записи в издании 1846 г. помещен летописный отрывок, опубликованный в 1836 г. П. Мухановым, в котором говорится о женитьбе короля польского и вел. кн. литовского СигизмундаАвгуста на Варваре Радзивилл 19. Затем с новой страницы следует родословие князей витебских (A se jest radosłowie kniaziey witebskich), перед которым сделана запись Нарбута, что это родословие находилось в самом конце рукописной Хроники в виде приписки. Из примечания к этому месту следует, что родословие написано не тем почерком, каким написана Хроника 20.



12 «Noworocznik litewski na rok 1831». Wilno, 1830, str. 93 — 102.

13 «Pomaiki do dziejów litewskich». Wilno, 1846.

14 K. Chodynicki. Ze studjów nad dziejopisarstwem rusko-litewskim. — «Ateneum Wileńskie», zesz. 10 — 11. Wilno, 1926, str. 388 — 401.

15 R. Saluga. Bychowco kronika. — «Lietuvos TSR Mokslu Akademijos Darbai», ser. A, 1959, N l (6), p. 149-154.

16 T. Narbutt. Dzieje starożytne narodu litewskiego, t. III. Wilno, 1838.

17 Ibidem, str. 578, 579.

18 «Pomniki do dziejów litewskich», str. I, II.

19 «Сборник Муханова». М., 1836, стр. 140 — 141.

20 «Pomniki do dziejów litewskich», str. 81.



В конце издания находится именной указатель, в который изредка вкраплены географические названия и предметы. Заключает книгу факсимиле 25-й страницы рукописи, на котором изображен заголовок одного \9\ раздела хроники и затем 7 строк текста. В рукописи не было начала, конца и части листов в середине. По мнению Нарбута, к нему поступило (и было им напечатано) лишь около половины текста 21. Наши изыскания привели к заключению, что утеряно значительно меньше 22.

На полях первых 9 листов рукописи находились краткие отметки на польском языке о содержании публикуемого текста. Печатая хронику, Нарбут передал их. Кроме того (по утверждению Нарбута), на полях же делал свои отметки и Быховец (о том, что в начальной части есть заимствования из Ипатьевской летописи) 23.

Всего в рукописи было 159 страниц текста, а на 160-й помещена упомянутая запись, что это перевод с русского на польский.

В издании 1846 г. на полях отмечены страницы рукописи; также сделано в настоящем издании.

В 1907 г. Хроника была напечатана в т. XVII «Полного Собрания Русских Летописей», причем редактор 24 стремился передать текст буквально так, как было напечатано у Нарбута, т. е. даже с явными опечатками, отмечая только ошибки словом «так» или вопросительным знаком, но в то же время ставя строчные и прописные буквы и знаки препинания иначе, чем это было у Нарбута. Однако, прочитав в ряде случаев текст более правильно, чем Нарбут, редактор т. XVII ПСРЛ допускал небрежности, в результате чего получились искажения, тогда как у Нарбута эти места напечатаны правильно.

Издавая хронику, Нарбут иногда давал подстрочные примечания, в которых уточнял даты событий, пояснял откуда взялось название того или иного населенного пункта и т. д. Некоторые из его примечаний содержат достоверные данные, другие же совершенно фантастичны 25.

При издании Хроники в т. XVII ПСРЛ примечаний сделано много. Считая, что текст Хроники Быховца в ряде случаев схож или даже совпадает с текстом помещенных в томе летописей, редактор дал примечания или подвел варианты чуть ли не по всем помещенным в томе летописям. Пространные выписки, приведенные в виде дополнения к публикуемому тексту Хроники, приведены также из Хроники Стрыйковского и из Ипатьевской летописи.

В 1966 г. Хроника Быховца с предисловием и комментариями была издана в Москве в переводе на русский язык, а в 1971 г. — на литовский («Lietuvos Metraštis. Bychovco Kronika». Vilnius, 1971).

Хроника начинается со слов: «. . . были у том месте; бачечы так великую силу людей его, были огорнены страхом великим». А заканчивается словами: «Татарове же, которые не были в битве, а ходили еще по загонам и не ведаючы о том приходили с полоном, да . . .». Как отмечалось выше, Хроника не имеет ни начала, ни конца, но в сохранившейся начальной части говорится о бегстве из Рима в Литву пятисот знатных семей, а заканчивается описанием (не до конца) разгрома татарской армии под Клецкой в 1506 г. Обещание автора рассказать еще много чудесного, очевидно, относится к восстанию Михаила Глинского.





Бaркулабовская летопись. Летопись занимает конец рукописного сборника, хранящегося в Отделе рукописей Государственного Исторического музея в Москве Синодальное собрание, № 790). Состав сборника описывался неоднократно, всего полнее это сделано в предисловии к т. XVII Полного Собрания Русских Летописей 26.



21 Там же, стр. II.

22 «Хроника Быховца». М., 1966, стр. 12.

23 «Pomniki do dziejów litewskich», str. II, III.

24 «Полное Собрание Русских Летописей», т. 17 (Западно-русские летописи). СПб., 1907. В предисловии (стр. XIV) отмечено, что «редакция XVII тома принадлежит С. Л. Пташицкому и велась им совместно с членом Комиссии (Археографической. — Н. У.) А. А. Шахматовым». Поскольку содержание тома было определено Шахматовым еще до того, когда к участию в работе привлекли Пташицкого (См. «Летопись занятий Археографической комиссии», вып. 13. СПб., 1901, стр. 42, 43), то, видимо, А. А. Шахматов установил, какие летописи будут помещены в томе, наблюдение же за изданием вел С. Л. Пташицкий.

25 «Хроника Быховца», стр. 14, 15.

26 «Полное Собрание Русских Летописей» (далее — ПСРЛ), т. XVII (Западно-русские летописи). СПб. 1907, стр. V — VII.



На первых листах сборника записи молитвенного характера; на лл. 14об. — 16об. — «Описание собора в Берестье», далее опять молитвенные записи. Лл. 26 — 36 занимает «Летописец о руских великих князех»; на лл. 36 об. — 42 об. — «Сказание Сафона Резанца исписана руским князем похвала», а перед этим слова: «В лето шестое тисящи осмсот осмдесят осмое быстъ Донское побоище месяца сентебра 8 дня. . .». На лл. 43 — 65 — «Кройника о великих князех литовских». \10\ На лл. 65 — 67 — ряд летописных известий; на лл. 67 — 83 — записи, не имеющие отношения к летописям; на лл. 83 об. — 103 об. — отрывки из летописи, писанной по-белорусски; на лл. 103 об. — 112 — московские известия; на лл. 112 об. — 135 — «Летописец веры закония жития, поганьства и побоженства князей великих русских»; на лл. 135 — 135 об. — отрывок летописи, писанной по-белорусски о войне между Великим княжеством Литовским и Русским государством в 1445 г.; на лл. 136 — 137 — отрывки записей летописного характера и титул великого князя московского. На лл. 137 — 174 — публикуемая в томе летопись.

Рукопись в четвертку писана белорусской скорописью, которую П. А. Кулиш и Е. Р. Романов определили XVII в. 27, редактор т. XVII ПСРЛ — концом XVII в. 28, а М. В. ДовнарЗапольский считал, что первые 70 лл. писаны почерком середины или конца XVI в., остальные же — около середины XVII в. 29 Переплет кожаный, отстал от рукописи. На корешке переплета надпись: «ЛЂтописец вкратцЂ». Бумага разная: первые 70 лл. — белая, плотная, тонкая; остальная (с л. 71 и до конца) — желтая, рыхлая. Бумажный знак на лл. 1 — 70 — рожок и литерами MCED, датируемый 1656 годом 30. На лл. 71 — 128 — кувшин с литерами G/AB и большой лилией на поддоне; датируется 1651 годом 31. На лл. 129 — 174 — петух в гербовом щите и над щитом литеры SOLA, датируется 1660 годом 32. Таким образом, сборник переписан всего, вероятнее в 60-е годы XVII в., по сама летопись написана на несколько десятилетий раньше.

Летопись впервые была издана II. А. Кулишем под названием «Боркулабовская хроника» (1563 — 1608)» 33, с большими, однако, купюрами (опущены такие, не имеющие буквального летописного характера материалы, как рокошовый универсал, и «ассекурация» 1606 г.).

В 1898 г. М. В. Довнар-Запольский опубликовал летопись в «Киевских университетских известиях» (№12, стр. 1 — 38), а в 1908 г. издал отдельной брошюрой, дав после текста летописи ее палеографическое описание и изложив свои соображения относительно источниковедческой значимости источника и о его возможном авторе. В обоих случаях Довнар-Запольский опустил «Универсал рокошовый» и «ассекурацию» 34.

В 1899 г. белорусский этнограф, археолог и историк Е. Р. Романов, в то время редактор неофициальной части «Могилевских губернских ведомостей», сперва напечатал текст летописи в «Ведомостях», а затем издал ее в сборнике «Могилевская старина», причем называл летопись «Варкалабовской» 35. Романов следовал тексту Довнар-Запольского (в издании 1898 г.), указывая в подстрочных примечаниях разночтения с изданием Кулиша. Впоследствии текст летописи был издан Е. Р. Романовым еще дважды, один раз в «Памятной книжке Виленской губернии» 36, а второй — в сборнике, вышедшем в Одессе 37.



27 П. А. Кулиш. Материалы для истории воссоединения Руси, т. I. М., 1877, стр. 47; Е. Р. Романов. Варкалабовская летопись. — «Памятная книжка Виленской губернии на 1910 г.». Вильна, 1910, ч. III, стр. 4.

28 ПСРЛ, т. XVII, стр. V.

29 М. В. Довнар-Запольский. Баркулабовская летопись. Киев, 1908, стр. 1 (в этом издании текст летописи и исследование о ней имеют отдельную нумерацию страниц; ссылка на стр. исследования).

30 С. А. Клепиков. Бумаги с филигранью «рожок». Рукопись. М., 1968 (Отдел рукописей Гос. Библиотеки им. В. И. Ленина, № 497).

31 E. Laucevičius. Popierius Lietuvoje. Vilnius, 1967, N 536.

32 Ibid., N 2824.

33 П. А. Кулиш. Материалы для истории воссоединения Руси, т. I. М., 1877, стр. 45 — 89.

34 М. В. Довнар-Запольский. Баркулабовская летопись. Киев, 1908.

35 «Могилевская старина. Сборник статей Могилевских губернских ведомостей», вып. 1. Могилев-губернский, 1900, стр. 1 — 18. Романов назвал летопись иначе, чем это было принято, по тем соображениям, что имя «Баркулаб» по-русски звучит как «Варфоломей». По мнению Романова, изменение имени «Варфоломей» на «Баркулаб» явилось результатом передачи имени в польской транскрипции («Памятная книжка Виленской губернии на 1910 г.». Вильна, 1910, ч. III, стр. 3). Неясно, почему он в таком случае назвал ее не «Варфоломеевской», а «Варкалабовской». При всех этих соображениях, поскольку летопись писалась в Баркулабове, называть ее следует Баркулабовской.

36 «Памятная книжка Виленской губернии на 1910 г.», ч. III, стр. 1 — 58.

37 «Первоисточники для истории Могилевского края», вып. 1. Одесса, 1916, стр. I — IV, 1 — 41. Странным образом получилось так, что Романов нигде не сообщал о выходе в свет летописи Довнар-Запольского 1908 г. Он не только в 1910, но и в издании 1916 г. не упоминает о публикации Довнар-Запольского 1908 г., хотя дважды утверждает, что изданная в «Ведомостях» летопись была недоступна для читателя, а после 1915 г., когда немцы заняли Вильно, стали недоступны также «Могилевская старина» и «Памятная книжка», склад которых находился в Вильно. \11\




Все названные издания стали библиографической редкостью уже во время первой мировой войны, не говоря о том, что текст рукописи был опубликован не полностью.

В 1962 г. А. Н. Мальцев напечатал летопись в «Археографическом ежегоднике» за 1960 г. (стр. 291 — 294 — предисловие, стр. 295 — 320 — текст летописи). В основу своей публикации Мальцев положил текст Довнар-3апольского (1908 г.), но включил все пропущенные ранее места, т. е. поместил полностью весь текст, находящийся на лл. 137 — 174 сборника, дав в виде приложения и «Описание собора в Берестье», помещенное на лл. 14 об. — 16 об. рукописи. Таким образом, публикация Мальцева является самой полной.

В предисловии Мальцев изложил историю публикации, указав принципы, которых придерживались издатели, и передал точки зрения публикаторов на источниковедческую значимость этого памятника 38. Палеографического описания Мальцев не делал, ссылаясь на то, что оно есть у М. В. Довнар-Запольского. В публикации Мальцева не отмечены листы рукописи и некоторые места прочитаны неправильно.

Начинается летопись со слов: «Сейм великий был у Берести лета божого нароженя 1545, на котором сейме был король его милость полский великий князь литовский Жикгимонт Казимерович з королевою Бонею и с королевнами» и заканчивается: «При тых и иншых дел малых (орудий. — H. У.) припроважено з Смоленска числом всих».

Место, где была написана летопись, не вызывает сомнения — это селение Баркулабово, недалеко от г. Старого Быхова. Время, когда писалась летопись, тоже определено — конец XVI — начало XVII в.

По предположению, выдвинутому П. А. Кулишем и поддержанному впоследствии другими исследователями, автором летописи был баркулабовский священник Федор Филиппович 39. Выводы эти основаны на том, что в ряде случаев события явно описаны очевидцем, причем всегда упоминается священник Филиппович, а А. Н. Мальцев утверждает, что автор таких записей упоминается в первом лице 40. Очевидно, более вероятным будет предположение, что автором был служивший в той же церкви дьякон или псаломщик, но не Филиппович, поскольку о нем всегда говорится в третьем лице.



38 Перечисляя издания, Мальцев не упомянул об одесском — Романова.

39 П. А. Кулиш. Материалы для истории..., стр. 47; Е. Р. Романов. Варкалабовская летопись. — «Памятная книжка Виленской губернии на 1910 год», ч. III, стр. 6; М. В. Довнар-Запольский. Баркулабовская летопись, стр. 7.

40 А. Н, Мальцев, Баркулабовская летопись, стр. 293.



Географический охват летописи велик: в ней описываются события, происходившие не только в северо-восточной Белоруссии, где находится Баркулабово (т. е. в Могилеве, Витебске, Полоцке), но и более отдаленных (Минске, Вильно); нередко упоминается Украина — «Низ», куда уходило население во время голодовок. Сведения, связанные с Россией, редки и в основном касаются событий, относящихся к самозванцам.

О Баркулабове и местах недалеких от него (например, о Могилеве) автор всего вероятнее писал исходя из собственных наблюдений и по рассказам очевидцев; о более отдаленных местах, и тем более о временах давно прошедших, можно было сообщать лишь на основании письменных источников. Судя по характеру сведений, содержащихся в летописи, автор пользовался документами семейных архивов крупных землевладельцев тех мест — Корсаков и Соломерецких. В ряде случаев автор включил в свое произведение целые пространные документы «Лист от послов князя великого московского», «Лист от пана некоторого з рокошу выписаный о новинах рокошовых», «Универсал рокошовый» и пр.). Использовал он и народные предания, но в очень небольшой мере (об основании Могилева).

Все исследователи отмечали внимание автора к мелочам сельской жизни, сочувствие к нуждающимся, но при всем этом его никак нельзя назвать выразителем желаний ни крестьян, ни плебейских масс города. Он враждебен к запорожцам, и это высказано им неоднократно и в достаточно отчетливой степени. В его изображении запорожцы, проходя по Белоруссии, жгли города (Наливайко сжег значительную часть Могилева, в том числе церкви), грабили население, уводили на «Низ» женщин и т. д. \12\

Наиболее существенными частями летописи считаются те, которые говорят об экономическом положении деревни в районе Баркулабова. Действительно, это источник единственный в своем роде, притом же он написан языком живым, народным.

Небольшая по объему Баркулабовская летопись очень емкая по содержанию в самых различных аспектах.






Летопись Панцырного и Авepки. Хранится в Отделе рукописей Государственной Публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (Q.IV.105). Рукопись в четвертку, бумага рыхлая, белая, с сильным желтоватым оттенком, поля боковые узкие; нижних и верхних полей нет; местами текст трудно различим. Переплет картонный, корешок кожаный, листов 39. На обороте л. 39 на верхней части запись той же рукой, которой писана вся рукопись: «rok 1775», затем еще раз: «1775», и потом два раза: «1776». В нижней части л. 39 запись: «В сей книге тридцать девять листов. Библиотекарь И. Бычков». Летопись написана на польском языке с примесью белорусского. Почерк четкий, буквы крупные, чернила светло-коричневые.

Рукопись состоит из трех частей. Автором первой из них был Михаил Панцырный, второй — Гавриил Курилович (!) Аверко; третьей — Стефан Гаврилович Аверко, сын предыдущего. Какая-то часть записей, включенных позже в летопись, сделана Чарновскими в 1733 г. Все они были витебскими мещанами, занимая в этом городе видные места. Переписана вся рукопись рукой Стефана Аверко. Текст Панцырного заканчивается на л. 22, а на л. 22 об. находится запись (в переводе с польского): «Эта история переписана мной, Стефаном Гавриловичем Аверкой, мещанином витебским, слово в слово из книг его милости пана Михаила Панцырного, мещанина витебского. Переписана из книги, писаной его рукой, а затем в 1768 г., месяца июля 13 дня, я, Стефан Аверко, вписал эти книги».

Текст Панцырного начинается с сообщения об основании Витебска княгиней Ольгой («В лето 974. Ольга, разгромив ятвягов и печенегов и переправившись через реку Двину, заночевала с войском. И понравилась [ей] гора, и заложила замок деревянный, и назвала его от реки Витьбы Витебском»). На первых пяти листах рукописи находятся отрывочные и случайные записи о событиях от X до XVII в., происходивших в Киевской Руси, Великом княжестве Литовском, Московском государстве, Польше, Венгрии и т. д. С л. 5 об. и до л. 22 записи касаются почти исключительно Витебска и его окрестностей за время с 1562 по 1708 г. В особенности много внимания уделено обстановке в начале XVIII в. (в связи с Северной войной). Это самая ценная часть не только записей Панцырного, но и всей летописи вообще.

За записями Панцырного следуют текст Гавриила Аверко (лл. 22 об. — 25). Стефан Аверко перед текстом отца записал следующее: «А здесь опять следуют древние книги, писаные рукой его милости пана Гавриила Куриловича Аверки, бурмистра и вицелантвойта витебского таким образом: давно прошедшие события, которые происходили в Витебске и на [всей] земле, переписаны из книги Яна Чарновского и деда его в лето 1733, октября 25 дня». В действительности в этой части следуют сообщения, почти исключительно касающиеся Витебска с 1601 по 1757 гг. Приведены они в самой краткой форме (1 — 2 строки на год).

На л. 25 об. еще одно сообщение о составе рукописи: «До сего места история писана благородным его милость паном Гавриилом Куриловичем Аверкой, бурмистром и вицелантвойтом витебским. Переписана здесь его сыном Стефаном Гаврииловичем Аверкой в году господнем 1768, месяца июля 13 дня, согласно русского календаря. А здесь опять следуют события, выписанные из разных прочитанных книг Стефаном Гаврииловичем Аверкой, который события напечатанные в книгах вписал здесь в 1768 году».

В действительности часть, написанная Стефаном Аверкой, состоит из двух разделов, в первом из которых находятся краткие выписки из польских хронистов — Длугоша, Мехрвского, Кромера и других, относящиеся главным образом к истории Польши. Эта часть летописи наименее интересна; заключительная часть летописи явилась.результатом изысканий самого Стефана Аверки. На л. 34 об. находится запись: «До сих пор история собрана и за\13\писана Стефаном Гаврииловичем Аверко, витебским мещанином, в Витебске, в 1768 г., июля 13 дня. А ниже здесь постановил и записал те дела, о которых у других нет ничего», иначе говоря ниже должен следовать текст, написанный Стефаном Аверко, его оригинальный труд. Однако перед текстом Аверко сделал краткую запись о Византии, после чего следует новая запись: «Далее изложены иные дела. Записал здесь имена и фамилии тех лиц, которые впервые по получении прав на магдебургию были избраны в 1597 году, марта 17 дня». Затем следуют списки витебских войтов, ландвойтов, бурмистров, райцев и лавников, за ними списки витебских воевод и их жен, а на л. 36 запись о том, сколько должен был город Витебск монахам базилианам и разным лицам, и о выплате этих долгов. В заключение приведены даты смерти различных видных жителей города.

Таким образом, летопись Панцырного и Аверки представляет собой весьма любопытное произведение, почти целиком посвященное истории города, притом написанное жителями этого же города, с указанием не только фамилий и имен, но и занимаемых должностей. Записи в большей части краткие, главное внимание в них сосредоточено на тех тягостях, которые переживали жители города. Судя по тому, что Аверка писал себя и отца с отчеством, часто ссылался на «русский календарь», а в то же время называл Иоасафата Кунцевича «блаженным», автор принадлежал к униатам.

Летопись была обнаружена А. П. Сапуновым, напечатавшим ее в переводе на русский язык в издании «Витебская старина» (т. I. Витебск, 1883, стр. 455 — 475).

В оригинале, т. е. на польском языке, летопись была напечатана Киевскою археографическою комиссиею в 1888 г.41 Публикуя это произведение, Комиссия оговорила, что часть текста, содержащая выписки из работ Меховского, Кромера, Длугоша, Бельского и других польских хронистов, дана с сокращениями. Редакция не оговорила своих правил публикации, но явно, хотя и не совсем последовательно, «исправляла» тексты летописи применительно к правилам польской графики XIX ст., т. е. ставя почти везде знаки смягчения над буквами «н, с, ц» (ń, ś, ć) или носовое «а» (ą) вместо «он» оригинала.



41 «Сборник летописей, относящихся к истории Южной и Западной Руси, изданный Комиссиею для разбора древних актов». Киев, 1888, стр. 213 — 236.



В витебской рукописи буквы «с, о, е», а также f, l, t часто неразличимы. При прочтении текста поэтому был использован перевод Сапунова. Как и вообще в польских текстах XVI — XVIII вв., у Аверки очень часто над буквой «z» нет точки, означающей, что эту букву следует читать как «ж». Очень часто над буквой «s» нет значка ('), означающего смягчение. Носовые, передающиеся в польской графике буквами «ą» и «ę», почти везде отсутствуют и вместо них стоит «он».

В томе XXXII ПСРЛ помещены источники как печатавшиеся ранее, так и неопубликованные, писанные как кириллицей, так и латиницей. Поэтому правила издания для рукописей, писанных кириллицей («Кройника» и Баркулабовская летопись) одни, для писанных латиницей (летопись Панцырного и Аверки) — другие, для печатавшихся ранее (хроника Быховца) — третьи. Общим для всех является то, что публикуемые тексты издаются с максимальным приближением к правилам современной орфографии.

В текстах, писанных кириллицей, буквы ω, ү, ξ, v, і, θ заменены буквами о, у, кс, и, ф (буква ω встречается почти исключительно в начале слов), буква i стоит перед гласными и в редких случаях в начале слов при написании имен. Буквенные обозначения цифр переданы арабскими цифрами, знак \\ буквами «и» или «й». Буква ять (Ђ) сохранена везде, так как она часто заменяет букву «и» («вЂтязь» — «витязь»), титла везде раскрыты.

Основную трудность при передаче текста представляет правило, которого следует держаться при внесении в строку гласных или знаков «ъ» или «ь», и которые должны следовать за надстрочными согласными. Всего сложнее определить следует ли ставить твердые или мягкие гласные и знаки «ъ», «ь» после шипящих и «р». В Тобольском и Ленинградском списках после «р» стоят то мягкие, то твердые гласные, то «ъ», то «ь». Например, слово «царь» в этих списках часто пишется с мягким знаком (царь), но в родительном почти всегда «р» звучит твердо (цара), в Краковском же списке «р» звучит мягко чрезвычайно редко. После шипящих во всех списках чаще всего стоит «ъ» или твердые гласные, но отчество в Тобольском и Ленинградском списках в именительном падеже («Святославовичь») дается с мягким знаком, тогда как в Краковском почти всегда твердо. Учитывая преимущественную «твердость» шипящих и «р», после них при внесении в строку ставятся твердые гласные, за исключением отчеств, хотя в Краковском списке и в этом случае на конце стоит «ъ». Если в строку вносится буква «л», то после нее «ь» не ставится, так как в тексте после «л» этот знак почти нигде не встречается («полский», «велми»). Знак «ъ» в конце слов после согласных стоит везде; в Тобольском и Ленинградском списках этот знак изредка встречается и в середине слов, \14\ в тех местах, где сейчас он никогда не ставится (кънязь), в Краковском же этот знак в середине слов бывает очень часто. В виду того, что «ъ» в середине слов смысловой нагрузки не несет, он оставлен только в тех случаях, когда в других списках вместо него стоит другая буква, например, «о».

Буквы, добавленные редактором, взяты в квадратные скобки. Прямая речь дается в кавычках и начинается с прописной буквы. Названия народов везде пишутся со строчной, титулы князей, если они не стали фамилиями, даются со строчной. Во всех помещенных в томе источниках в такие выражения, как «Москва», «Литва» и т. д., вкладывается разнообразный смысл. Например, «Москва» может означать и город Москву и Московское государство, и отряд русских войск, и отдельного русского человека. Поэтому подобные слова пишутся и с прописной, и со строчной букв в зависимости от того, какой смысл в них вложен. Слова, написанные киноварью, даны полужирным шрифтом.

Пунктуация во всех источниках дана применительно к современным требованиям.

Хроника Быховца подготовлена к печати по изданию Быховца 1846 г., поскольку это издание является в настоящее время «оригиналом». Текст Хроники сверен с цитатами, имеющимися в «Древней истории литовского народа» Нарбута, с публикацией Климашевского и с текстом тома XVII ПСРЛ. Разночтения с «Древней историей литовского народа» отмечены лишь самые существенные. Явно ошибочные слова исправлены, а под строкой указано, как оно было напечатано у Нарбута. Нередко и Нарбут, и Пташицкий печатали слова в польском произношении, т. е. смягчая в середине слова буквы «н» («Смоленьск», «Браньск»), чего в оригинале не было.

В тех случаях, когда текст явно испорчен или имеются пропуски, в примечаниях под строкой приведено соответственное место из Ипатьевской летописи, белорусско-литовских летописей, помещенных в т. XVII ПСРЛ, а также из Хроники Стрыйковского. Записи, имеющиеся на полях, как в рукописи, так и в печатном издании Быховца, даны под строкой.

Летопись Панцырного и Аверки печатается с сохранением всех особенностей написания в оригинале, в случае же грубых ошибок под строкой дается примечание. Если над буквами z и s нет значков, обозначающих, что эти буквы следует читать как «ж» и «сь», то редакция оставила их без изменений.

Пунктуация «Кройники» проверена младшим научным сотрудником Института языка Академии наук Белорусской ССР Р. С. Гамзович.

Хронику Быховца подготовил к печати В. А. Чемерицкий, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института литературы Академии наук Белорусской ССР.

Остальной текст тома подготовил к изданию составитель и редактор тома XXXII Полного Собрания Русских Летописей доктор исторических наук Н. Н. Улащик.


H. H. Улащик












© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua)
25.III.2003







Попередня     Головна     Наступна


Вибрана сторінка

Арістотель:   Призначення держави в людському житті постає в досягненні (за допомогою законів) доброчесного життя, умови й забезпечення людського щастя. Останнє ж можливе лише в умовах громади. Адже тільки в суспільстві люди можуть формуватися, виховуватися як моральні істоти. Арістотель визначає людину як суспільну істоту, яка наділена розумом. Проте необхідне виховання людини можливе лише в справедливій державі, де наявність добрих законів та їх дотримування удосконалюють людину й сприяють розвитку в ній шляхетних задатків.   ( Арістотель )



Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть мишкою ціле слово та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.