[Воспоминания о Тарасе Шевченко. — К.: Дніпро, 1988. — С. 212-214; 507.]

Попередня     Головна     Наступна





Н. А. Момбелли

ЗАПИСКИ

(Отрывок)



В настоящее время в Петербурге все шепчутся и говорят по секрету, с видом таинственности, об открытом и схваченном правительством обществе — будто бы славянофилов. Говорят чрезвычайно различно. Невозможно отгадать, чей рассказ справедливее. Все рассказы согласны только в одном: несколько человек — умных, истинно благородных, образованных и ученых — привезено в Петербург и брошено в тайные темницы, ни для кого не доступные. Все повторяют согласно, что Шевченко, Кулеш и Костомаров находятся в числе несчастных.

Шевченко кончил курс рисования в Академии художеств, и хотя он не первоклассный артист, но в его рисунках и картинах, по большей части небрежно набросанных, проблескивает талант. Он в Петербурге прежде издавал какой-то живописный журнал, ка-/213/жется, называвшийся «Живописною Украйною» или «Живописною Россиею», — уж не помню.

Он гораздо счастливее относительно литературы. Малороссия считала его в числе своих любимых поэтов, которых так немного. Он написал поэму «Гайдамаки» и много других стихотворений, которых названий не помню. Почти все его произведения писаны на чистом малороссийском языке. Я малороссийского языка не знаю или знаю слишком мало, а поэтому судить не могу; малороссияне же говорят, что Шевченко — истинный поэт, поэт с чувством, поэт с воодушевлением.

Года два тому назад я встречал Шевченко у Гребенки. Шевченко всегда высказывал сильную привязанность к своей родине — Малороссии... Все малороссийское его веселило и приводило в восторг. Мотив или песня малороссийская вызывали слезу из глаз патриота.

Он среднего роста, широкоплеч и вообще крепкого, сильного сложения, в талии широк по особому сложению костей, но отнюдь не толст; лицо круглое, борода и усы всегда выбриты, бакенбарды же — кругом окаймляющие все лицо, волосы выстрижены по-казацки, но зачесан назад; он не брюнет и не блондин, но ближе к брюнету — не только по волосам, но и по цвету красноватой кожи; черты лица обыкновенные; приемы и общее выражение физиономии выказывали отвагу, небольшие глаза блистали энергией. Ему теперь лет сорок или тридцать пять, но скорее — тридцать пять.

Этот Шевченко, говорят, написал на малороссийском языке в стихах воззвание к малороссиянам и отдал его какому-то французу Лесажу для напечатания в Лейпциге в большом числе экземпляров. На границе таможня остановила Лесажа, и при обыске нашли воззвание за подписью Шевченко. Лесажа остановили, но он взял на себя поручение, не зная содержание стихов. Однако же он был в сообщении с Шевченко.

Никто не знает плана малороссийских патриотов, какую они имеют цель; но говорят об этом различно. Одни говорят, будто бы они хотели возбудить Малороссию к восстанию, к провозглашению гетманщины и к совершенному отделению от России.

Другие говорят, будто бы они хотя и составили прожект о восстановлении гетманщины, но провести свой план хотели не иначе как с разрешения императора, и ему-то на рассмотрение предполагали представить свой проект управления Малороссии.

Третьи говорят, что ни замыслов, ни заговора решительно никаких не было и что вся эта история не больше как сочинение киевского генерал-губернатора Бибикова, который за свое сочинение надеялся получить какую-нибудь награду, и, вероятно, получил.

Некоторые говорят, что посредством тайной полиции правительство и прежде знало о существовании заговора и что, останавливая Лесажа, знали, что он везет воззвание. Еще говорят, будто бы австрийское правительство прислало бумагу к русскому, в которой говорит, что чиновники русские с видом от правительства разъезжают по австрийским землям и распространяют между австрийскими славянами мысли, неприязненные правительству.

Приверженцы деспотизма, то есть настоящего порядка в России, и все проникнутые страхом — так называемые осторожные, /214/ или, иначе, благоразумные, — величают замысел этот глупым безрассудством, бессмысленным малодушием. В России называют малодушными не действительно малодушных, а тех, которые по неопытности или по особому душевному расположению доверяются ближнему; еще тех, которые надеются на переворот в России, на лучший порядок вещей; еще тех, которые имеют дерзость отступать от глупых приличий света, не вполне подчиняются им, — вообще всех тех, которые имеют несчастие выходить из общего уровня в чем-либо, исключая рабской преданности и усердия к престолу.

Некоторые называют поступок Шевченко безрассудством, признаком помешательства, потому, собственно, что план его находят несбыточным, просто нелепым.

Малороссияне же, более знакомые с условиями местности, даже сильно не одобряющие поступка Шевченко — уж потому, что он не удался, — признают его план совсем не так нелепым, как это может показаться с первого взгляда.

С восстанием же Малороссии зашевелился бы и Дон, давно уже недовольный мерами правительства. Поляки тоже воспользовались бы случаем. Следовательно, весь юг и запад России взялся бы за оружие.

Вот известные фамилии посаженных в крепость: Шевченко, поэт и художник; Костомаров, учитель словесности; Кулеш, профессор истории; Чижов, профессор математики и писатель; Массон, уездный предводитель дворянства; Маркович, отставной офицер; Чиж и другие.

Много ходит частностей об этих несчастных, но как все они неофициальны и нередко противоречащи, то и оставляю их до другого случая.












Н. А. Момбелли

ЗАПИСКИ

(Отрывок)

(С. 212 — 214)


Впервые опубликовано в кн.: Дело петрашевцев. — М.; Л., 1937. — Т. 1. — С. 305 — 312. Отрывок печатается по первой публикации.

Момбелли Николай Александрович (1823 — 1902) — поручик лейб-гвардии Московского полка. Один из самых активных участников кружка петрашевцев. В 1849 году был приговорен к расстрелу, замененному на пятнадцатилетнюю ссылку на каторгу с лишением всех гражданских прав. Со временем он был освобожден от каторжных работ и отправлен рядовым на Кавказ. Познакомился с Шевченко в 1844 — 1845 годах у Е. Гребенки. В 50-е годы служил в Отдельном Оренбургском корпусе, солдатом которого был и Шевченко. Вероятно они знали о положении друг друга. Момбелли, как и другие петрашевцы, высоко ценил произведения Шевченко.

...говорят... об открытом и схваченном правительством обществе... — Речь идет о Кирилло-Мефодиевском обществе.

...какой-то живописный журнал... — Имеется в виду серия офортов «Живописная Украина», первый выпуск которой был издан Шевченко в 1844 году в Петербурге.

...написал... в стихах воззвание... и отдал его какому-то французу Лесажу для напечатания в Лейпциге. — Такие слухи не имеют никакого документального подтверждения. /508/











Попередня     Головна     Наступна


Вибрана сторінка

Арістотель:   Призначення держави в людському житті постає в досягненні (за допомогою законів) доброчесного життя, умови й забезпечення людського щастя. Останнє ж можливе лише в умовах громади. Адже тільки в суспільстві люди можуть формуватися, виховуватися як моральні істоти. Арістотель визначає людину як суспільну істоту, яка наділена розумом. Проте необхідне виховання людини можливе лише в справедливій державі, де наявність добрих законів та їх дотримування удосконалюють людину й сприяють розвитку в ній шляхетних задатків.   ( Арістотель )



Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть мишкою ціле слово та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.