Попередня     Головна     Наступна




Іпатій Потій


ЛИСТ ДО КНЯЗЯ
КОСТЯНТИНА КОСТЯНТИНОВИЧА ОСТРОЗЬКОГО ВІД 3 ЧЕРВНЯ 1598 РОКУ



Притóмъ, хрестиянскій брáте, здало ми ся за рéчъ потрéбную положы́ти тутъ на остáтку листъ одинъ, котóрый писáлъ до его княжéцкое милости пана воеводы Киевского епископъ Володи́мерскій отецъ Ипáтей, намавля́ючы его до тоé згóды. На котóрый листь отписáлъ ему неякій кли́рыкъ Острозскій безъименный, который и до друку éсть вы́данъ. Прото, абы хрестия́нскій чоловекъ вéдалъ, на якій листъ епископови Володимерскому тотъ-тамъ кли́рыкъ óтписъ учынилъ, уписалемъ его тутъ слóво д слóва, жебы лю́де ведали и разсужáли оба листы: бо и то тежъ не меншый θортелъ -- дáти выдруковати откáзъ одное стороны́, а на што откáзано, тóе утаи́ти. Але теперъ кождый бачный хрестия́нинъ, мáючы предъ очы́ма обое писанье, лáтве осудити правду и неправду можеть. А то мáешь листь влады́ки Володимерского, пи́саный въ рóку 1598, месяца ию́ня 3 дня:

ОСВЕЦО́НОМУ КНЯЖЕ́ТИ А ЯСНЕ ВЕЛМОЖЪНОМУ ПАНУ ПАНУ КОСТЕНТИ́НУ (КОСТЕНТИНОВИЧУ), БОЖЪЮ МИЛОСТЬЮ КНЯЖАТИ ОСТРОЗСКОМУ, ВОЕВО́ДЕ КИЕВСКОМУ, МАРШАЛКОВИ ЗЕМЪЛИ́ ВОЛЫНСКОЕ, СТАРОСТЕ ВОЛОДИ́МЕРСКОМУ, ПА́НУ СВОЄ́МУ МИЛОСТИВОМУ, МНОГОГРЕ́ШНЫЙ СЛУГА́ ЦЕРКВИ БО́ЖОЕ И БОГОМО́ЛЕЦЬ ЕГО КОРОЛЕВСКОЕ МИЛОСТИ И ВАШОЕ, КНЯЖЕЦКОЕ МИЛОСТИ ИПА́ТЕЙ, ЕПИСКОПЪ ВОЛОДИ́МЕРСКІЙ И БЕРЕСТЕЙСКІЙ, ДУШЕВНАГО И ТЕЛЕСНАГО ЗДРА́ВІЯ ВЕРНЕ ЗЫЧЫТЪ, НА ЧАСЫ НЕЗАМЕРО́НЫЕ, СЪ ΘОРТУННЫМЪ ПАНОВАНЬЕМЪ.

Слóва, пáмети гóдные, Елáсия, папы Рымъского, до Анастáсія цéсара, вы́браные зъ листу егó, котóрые писáль до цéсара, ерети́чествомь зараженого. А тоть листь найдуется вь Книгахь 1 Соборовыхъ, страницы 900 семьдесять шостое, где такъ мовитъ:

«Прошу (поведа), абысь ме въ семъ жытию услухалъ, тебе просящого, а нижъ (чого, Боже, не дай!) дозналъ еси на суде Божомъ, на тебе жалующаго».

(А то есть листъ до его милости пáна воевóды отъ епископа Володи́мерского писаный:)

«Ходите, донъдеже светъ имаете», мовить Христось Господь и Спасъ всего мира (Иоанъ 12 1). Которые слова, освецоное а милостивое княжа, явне оказують, ижъ, поки въ семъ дочасномъ и смертельномъ жытию нашомъ пребываемъ, повинъни есмо старатися и заслуговати собе благословенне Божое. Понеже (и) въ пришломъ животе, хотяжъ праведнымъ и добрымъ, восияетъ (пресветлый и) неприкосновенъный светъ благословення оного, которое есть Самъ Богъ, a грешныхъ зась тма кромешняя осягнетъ; а ведьже, што належить до заслугованья делъ благочестивыхъ и достойныхъ заплаты вечное, однаково яко сие, такъ овые вже ставаютсе прожными и непожыточными ку деланию: бо вже ни якимъ способомъ далей въ нихъ поступовати и делати не могуть, понеже вже до конъца и кресу своего прышли. A такъ ходите, мовитъ, якобы рекучи: справуйте спасение ваше, поки светъ маете, то есть: покуль вамъ часъ даный естъ позыскати небесная. И для тогожъ кождому талантъ неякий даный есть, абы, онымъ яко наболей робечы, помнажалъ его; жебы, будучи праведнымъ и светобливымъ, тымъ большей оправъдалъсе и осветилъсе, постерегаючи, абы ся оному потомъ не придало услышати оное страшливое слово: «лукавый рабе и ленивый», и далей «возмите убо отъ него таланть», а еще што настрашлившого -- «и неключимого раба воверъзите во тму кромишную».

A прото и я, многогрешный, преживши вже далеко большую часть кресу живота моего и милосердиемъ Божымъ носечи на собе повинъность и теготу враду пастыръского, (а) затымъ и самъ въ собе розмышляючи и предъ очима уставичне маючи оный страшливый маестатъ Божый, передъ которымъ воЂ ставитися и на праведного и неумоленъного вже Судью очима власными смотрети и судъ Его неизменъный на собе по деломъ нашимъ однести мусимъ (a хотяжъ вижу часы нынешние злостивые, которые горко оплакиваючи съ пророкомъ (Псал. 41), слушне речи́ могу: «быша слезы моя мне хлебъ день и нощъ» 2, и частокроть серце мое такъ есть стиснено, ижъ ани мовити, ани писати что возможно; а ведьже зъ любьви ку душамъ невинънымъ, кровию Хрыста Бога нашого искупенънымъ, за которые, яко пастыръ, маючи ихъ въ порученью своемъ, срокгую личбу дати мушу), -- не годило ми се того оставити, абымъ, водлугъ силы моее, покуль естемъ на семъ свете, повинъности враду моего досыть чынити не мелъ. -- Што и в. м., будучи на тойже [дорозе] спасения постановленый, и въ такъ маститой старости и дозрелыхъ летахъ веку своего, водлугь таланъту, собе оть Бога даного, абысь делати не занехивалъ, -- прошу (и молю), и для милости Исусъ Христовы прилежно напоминаю, a (еслибы ми ся годило смелей, зъ ласкою твоею, речи) ино и приказую. Абовемъ можешъ ваша кнежацкая милость воистинъно быти певенъ, иже-мъ не чимъ инъшимъ до того, одно серъдечною любовию (и вдячно стью) приведеный, зычачи тобе еще большое славы и примноженья вшелякихъ добръ духовныхъ, писати сия важилемъся. А хотяжъ вашу кнежацъкую милость ведаю добре быти ку собе теперъ неласкавымъ и, безъ всякое вины моее, ку мне ображенымъ, - однакъ памней ся на то не огледаю, але, смотречи на великую ласку и добродейства твое, которыми мене велице украсилъ ecu, презацного (и славного) имени твоего николи не могу запаметати, также и оно ласкавое обличье и особливую оборону надо мною и ыные розмаитые добродейства твое роспоминаючи, которые додають ми доброе надеи и приводять мя до того, абы-мъ се о стародавъную ласку твою оную у тебе старалъ и пожеданъного покою прагнулъ, -- а покою хотяжъ бы и несправедливого, который далеко есть лепшый, а нижли вражда и война справедливая межи побожными и хрестиянъскими людми. А прото, яко наболей быти можеть, вашое кнежацъкое милости прошу: то все, што въ семъ писанию моемъ мовити буду, зъ высоце мудрого баченья своего, которымъ тебе Богь обдаровалъ, ласкаве принявши, абысь не на злую, але на добрую сторону то розумети и оборочати рачилъ, якобы слова оные местце мели (Притч. 9): «обличай премудра, и возлюбитъ тя» 3; a затымъ абысь вм., водлугь звыклое доброти и милостивое ласки своее, мне, слузе и богомольцеви своему, уха своего ласкавого наклонити не возбранялъся.

Благодатию Бога Вседержителя и преизволениемъ Его светымъ, безъ Которого воли ничто чоловеку невозможно, сталосе соединение межи церковъю Греческою и Рымскою въ панстве его королевское милости пана нашого милостивого. Которое, по такъ долгомъ времени сцызмы проклятое, мало не полътораста леть недбалостью старшыхъ церковныхъ по соборе Θлорентейскомъ отлогомъ лежало, a теперъ, часовъ нашихъ, одновено, постановено и утвержено есть, то есть: уды, которые первей промежку себе горкую и страшливую войну и неприязнь мели и сами се розрывали и розделяли (не иначей, якобы розуму позбывши: рука руку, албо нога ногу, и иные члонки члонковъ въ единомъ же теле били 1 и мордовали, што не безъ особливого чуда почитано быти можеть), тые ото зась знову поедналисе и до згоды и успокоенъя пришли. Члонки, которые отлучившисе неколись одъ тела духовного Хрыстова, яко гнилые и мертвые, ни якого живота въ собе не маючи, ничого доброго делати не могли; знову соединнившися и споени будучи, моцные, живые и красные сталися. Постановили тедысмо тую единость, то есть: ни чого нового не учинили есмо, але вси церемонии наши стародавные церкви Восточное Греческое, якобы на вси пришлые веки моцне и неотменне по старому держатисе и спокойне заховати могли, привилиемъ вселень ского пастыра и єпископа утвердили есмо: которыхъ вже напотомъ нихто въ жадную вонтиливость приводити, ани зъ неведомости гнушатисе ими не можеть; которые яко Руского, такъ и Рымского набоженства католикъ въ почтивости великой мети мусить; ани напотомъ по тотъ часъ, яко Русинъ Рымляниномъ, такъ и Рымлянинъ Русиномъ гордити и сторонитисе и одинь другому злоречити, ани на знакъ взгарды въ стопы плевати не можеть (чого передъ тымъ и теперъ одъ некоторыхъ незбожныхъ и безумныхъ людей полно бывало), ани смети метъ напотомъ, коли Рымлянинъ, до церъкви нашое вшедши, молитвы свое одправовати водлугъ звычаю своего будетъ, мовити: «же церковъ ими посквернена». Чого и въ самой Грецыи, где рука поганская еще не опановала, и звычае суть другихъ Грековъ полеровнейшие, -- (ничого такового намней) не бываетъ.

Здивилъ бы се ваша кнежацъкая милость, гдебысь тамъ будучи у-въ островахъ Греческихъ, которые суть подь Венетами, a што дивнейшого -- подъ послушенъствомъ патриаръшескимъ, яко то въ Крете, Корцыру, Зацынъте, Цеθалонии и въ Церикгу и въ многихъ инъшихъ земляхъ [и] поветехь, где мало не все Грекове мешкають, -- яко посполу Грекове зъ Римляны, часу набоженьства и молитовъ посполитыхъ, убравшися кождый зъ нихъ, по обычаю своєму, въ одежи свещенические, спольне процесыи (co кресты отправують) и молебны о всякой потребе до Пана Бога чинять нероздельно! Наконець, часу свята Рымъского (, то есть) Тела Божого, посполу зъ Рымляны (за одно) въ процесыи ходити и великую учтивость сакраменътови светому выражати, сами, добровольне, безь всякого примушенья -- то есть у нихъ посполитая. Такъже и (на Страстной недели) у Великую пятницу, на паметь страсти и распятия Хрыстова, (ниякуюсь) жалосную процесию зъ дивными обрядками сполне отправують; а ижъ посполите въ той процесыи бываютъ люде, которые, зъ набоженъства (Страсти Хрыстовы), сами ся бичують; межы тыми большая далеко часть Грековъ найдуется. Ку тому, часу потребы якое кольвекъ, светого Спирыдония тело, которое и до сихъ часовъ цело въ Корцыре есть, который былъ тежъ межи оными триста и осмънадъцатми светыхъ отецъ на соборе Никейскомъ, мужа дивне светого, егоже светительствомъ и градъ оный славенъ есть, -- того теды тело Грекове и Рымляне, посполу молебны отправуючи, по месту на раменахъ носять и Пана Бога о вспоможенье просять, и заразомь (што есть (всимь) зъ (великимъ) подивеньемъ!) скутокъ прозьбы своее прыймують: будь (то) дождъ у великую сушу, будь тежъ (ведро альбо) погодучасу злыхъ непогодъ, и иныхъ многихъ потребь. Ку тому, въ день светого Аръсения, єпископа Греческого града Корцыры, которого тело лежить въ костеле Латинъскомъ катедральномъ аръцыбискупъства Корцыръского, тамъ завжды на праз[д]никь его вси свещенницы Греческие и людъ посполитый сходиться звыкли, и въ томъ же костеле литуръгию светую по Греческу на престоле Латинъскомъ отправують. Тамь же, въ тойже церкви, въ навечерие светыхъ верховъныхъ апостолъ Петра и Павла, тыежъ Грекове вечерню соборомь служать.

Тые всъ речи, яко сполные Грекомъ и Рымляномъ, помененые отъ самыхъже Грековъ, веры годныхъ, яко за певные взявши, и здало ми ся тутъ вложитъ, а то для того, ижъ наши посполите звыкли се брыдити костелами и церымониями Рымъскими: абы напотомъ ведали, же и власные Грекове таковое обрыдливости не чинять, и такового заятренья, яко у насъ бываетъ ку Рымляномъ и ку набоженьству ихъ, не мають.

Ворочаюсе теды до словъ и речи власное.

Сконъчили есмо тую единость. Которою единостью (пределовъ альбо) границь, (зъ давныхъ вековъ) отъ старшихъ нашихъ положоныхъ и отъ светыхъ (богоносныхъ) отецъ утвержоныхъ и на соборе θлоренътейскомъ поновеныхъ (о чомъ писма ихъ (власные) явне светчатъ), намней не преступили есмо; привилея господарей нашихъ королей Полскихъ, на вольности духовенъству и церквамъ нашимъ здавна наданые а недбалостью нашихъ же залеглые, черезъ тую единость утвердили, и (вольности, въ нихъ духовеньству нашому наданые), одновили есмо; покой, черезъ такъ долъгий часъ занеханый, иле зъ насъ быти могло, церъквамъ светымъ прывернули есмо.

О, презацное княжа! леторосли благочестивая великого Володымера, крестившого Рускую землю! Изали того жалуешь, же ся хитрости диявольские открыли, и дела ero проклятое сцызмы разорили и в-ни-во-што се обернули?! (Иосей, 1) Того ли жалуешъ, ижъ, по пророку Иосиеви, «собралисе сынове Июдины и сынове Израилевы воку пе и поставили собе власть єдину» 4, а по божественьному Иоану, «сталася едина овчарня и единъ пастыръ» 5?! Того ли ваша княжатская милость жалуешъ, (Псал. 1) ижъ древа оного красного, насажденьного надъ водами текущими, ветвие никогда отсеченное, теперъ знову вщепени будучи, листвие зеленое и овощъ солодкий будетъ родити 6?! А то -- ижъ единоежъ и тоежъ церъкви часть немалая и презацнейшая по старому во едино тело соединиласе, и единое главы благочестивые уды истекающую благодать Божию вокупе прыймуютъ, и единое и тоежъ части наследници и достояния участницы сполу царествуютъ, единого пастыра здоровое науки стадо паствины уживаютъ, и тогожъ Небесного Отца дети милые, а промежку собе братия и приятеле истинъные, вторую стену церкви, угольнымъ каменемъ Исусъ Христомъ споени, (сооружили) и постановили.

О томъ ли, пресветлое княжа, скорбишъ, ижъ со пророкомъ Давыдомъ тьти можемъ: «се, (ныне) что добро, или что красно, но еже жити братии вокупе»? А братии таковой, которые, зъ единогожъ семени Духа Светого порожени и единою банею Божественъного порожения окрещени будучи, зневу отродилися, аби вже большей того промежку насъ расколу и распры не найдовалосе; абы напотомъ нихто не смелъ мовити: «азъ убо есмъ Павловъ, а другий: азъ же Аполосовъ, азъ же Киθинъ», але, яко написано естъ, «абы было серъце и душа едина» 4; будучи братьею единою и маючи единого Отца, Которого призываемъ на небе, такъже и на земли церковь едину, яко матеръ сполную, чтуще, и о единомъ Исусъ Христе Збавителю нашомъ хвалящеся, о единой вере светой католической, проповеданиемъ апостольскимъ основаной (, насажденъной) и по всей вселенъней разъсеянъной, мученическою статечностью и кровию напоенъной и свидительствованной, светыхъ отецъ догматами и нау ками, освещенъной и помноженъной, исповедниковъ незличоныхъ житиемъ светымъ предивне украшенъной; абыхмо щире миловали, яко братия, которымъ всъ речи маютъ быти спольные: души, мысли, во ли, сполный Богь, сполная побожности купля, сполное спасение, сполный подвигъ и праца, сполная мзда и венецъ, где всъ суть, яко единъ человекъ, а одинъ не самъ, але во всихъ, -- а огуломъ мóвечи: яко въ единомъ прекрасномъ теле крáсные уды сложены, моцные и живые будучи, сполне собе помагали, подъ единою головою Хрыстомъ Господемъ, найвышъшымъ архиереемъ и правдивымъ Аарономъ, отъ Негоже всякая сила и роса благословеная на насъ истекаетъ, живучи вринствовали и благоухания обильного Сионъ гору светую, то естъ домъ Божый, церковь католическую, наполънили и разъвеселили; абы на насъ слова Павла светого слушне стегалися, (2 Кор., 2) «яко Христу благоухание есмы Богови» 7, и такъ по томъ, росою небесное благодати покроплени, вечного живота щасливе доступили, (Псал. 132) «яко ту заповеда Господь» 8, то есть въ церкви (Своей) правдивой (и единой), а не въ многихъ (о которой единой Саломонъ въ Песняхъ именемъ Христовымъ мовитъ: «едина естъ голубица моя» 9, которую преобразовалъ единъ ковъчегъ Ноевъ, и едина сень свидительства, которую сооружилъ былъ Моисей, и едина церковъ Еросолимъская, отъ Саломона збудованая, въ которой только единой, а не где индей Бога хвалити и жертвы приносити подобало, о которой церкви Соломонъ въ Притъчахъ мовитъ (притча 1): «сыну, не отрини наказания матери твоея» 10), -- въ той теды, яко се вышей рекло, а не где индей, «заповеда Господь благословение и животъ до века» 11.

О, хрыстолюбивое и пресветлое княжа! Изали се для тыхъ речей θрасуешъ, и на насъ слугъ и богомольцовъ, своихъ прогневаешъ? Чи не слушне бы приста ло съ того радоватисе, кгдыжъ первей семъ того зъ великою охотою прагнулъ еси и жедалъ, покуль бы Панъ Богь очью твоихъ смерътелныхъ не замкнулъ, видети (и дочекати), чого «многие цары и господары великие жедали видети, а не огледали»? Для чогожъ радъшей не веселишсе съ того, и Пану Богу за то не дякуешъ, понеже за твоимъ началомъ и поводомъ тое дело зачалосе и скончило? Абовемъ свидитель ми естъ Богъ Вседержитель: яко скоро на тотъ станъ духовный еписъкопской Божи[е]ю благодатию и твоимъ сгаранъемъ вступиломъ, ни отъ кого иного такъ вельми напоминанъ и примушонъ до того дела не быломъ, яко одъ вашое княжатское милости, которыйсь на онъ часъ тое доброе дело и светобливое въ умысле своемъ уважалъ есь. Чого посветчаетъ листъ вашое княжатское милости, власною рукою подписаный и до мене черезъ пана Василия, старосту Суражского, посланый, въ которомъ мя ваша кнежатская милость у поминаешъ, побужаешъ и жедаешъ, и именемъ Божиимъ праве притискаешъ. Естъ артикулы и конъдыцыи руки власное вашое кнежатское милости написаные: чого бы ся домовляти и што бы варовати у папежа, становечы тую единость, потреба? А теперъ не вемъ, яко ваша кнежатская милость того всего препомнети рачилъ есь, и тому всему противникомъ срокгимъ быти показуешся, и листы мое некоторые, до вашое кнежатское милости въ той справе писаные, которые якобы ку помочи противной стороне видется быти, по друку подати еси рачилъ? Яко быхмо только зъ помышления и зъ словъ нашихъ Пану Богу личбу чинити были повинъни, а съ писанья вже ничого; але (то) на сторону теперъ опущаю, кгдыжъ не часъ, ани местце тому то все (теперъ) припоминати. Бо если бы-мъ хотелъ възаемъ одъдати, нашло бы ся и у мене листовъ не мало вашое кнежатское, милости, годныхъ до друку, которые бы явне показали невинъность мою. И еслиже то слушне виною названо быти маетъ, же-мъ такъ доброе дело учинилъ, не вемъ, яко и тотъ передъ людми правъ быти можеть, который мя до того побудилъ и поважностью своею праве якобы примусилъ. Што не словы, але писмомъ показатисе можетъ. А ведъже будучи еще неякое надеи о побожнейшомъ умысле вашое кнежатское милости ку той справе, далемъ тому покой (теперъ).

Але речешъ ваша кнежатская милосгь: ижъ потреба было первей сыноду, нижли-смы до Рыму ехали, и ку тому абы то зъволею всЂхъ деялосе. Прызнавао: и самъ в. м., и сам-емъ того сыноду зъ великою пожадливостю прагнулъ, и вашой княжецкой милости рукоданъемъ моимъ то приобецалемъ былъ, и подобно по болшой части учинилемъ былъ обетницы своей досыть, кгдыжъ и сынодъ за стараньемъ моимъ былъ позволенъ. Але яко скоро взяли есмо ведомость отъ когось звиръхнеишого, ижъ ваша княжацкая милость снатъ до Торуня на сынодъ геретический послати рачилъ, взываючи иноверъцовъ на тоть сподеваный соборъ противъ насъ и противъ тое зачатое справы (што мне все на писме зъ двору его королевское милости было послано, чого и теперъ копию въ себе маю, въ которой -- што есть съ подивеньемъ -- и то написано, якобы наши церымонии Греческие болшей зъ Еванъгелицъкими, а нижъ зъ Рымляны, згажатисе мели: (ино) власне такъ се згажають, якобы коли старожитное зъ новотою, утвержение и камень (недвижимый) зъ легкомысльностью и тростиною, широта съ теснотою, плодность зъ неплодиемъ, светобливость съ проклятиемъ, добрый порадокъ съ помешаньемъ, родоста зъ маковымъ цветомъ, миро благоуханъное зъ грязью, св тлость съ темностию, Христосъ зъ Велияромъ, и много иныхъ речей), -- о чомъ скоро есмо услышели, почали-смы се всЂ тому дивовати, и што далей съ тымъ чинити -- не ведали есмо. Поневажъ его королевская милость, о всемъ томъ достаточную справу взявъши, заборонилъ намъ того сыноду, первей позволеного: кгдыжъ бы то не сынодъ, але якоесь замешанье быти мусело, если бы иноверъцы мели зъ нами таковый сынодъ отправовати. Чого недавно свежый прикладъ у Берестьи показалъсе: ижъ по большой части геретикове, зъ нашими апостатами и зъ неприятельми хрестиянскими совокупившися и учинивши собе соборище иное, противъ правиломъ смели насъ выклинати и зъ столицъ нашихъ скидати! Што-смеле речи́ могу -- отъ вековъ не слыхано, абы люде светские геретические то коли своимъ старъшимъ аръхиепископу и епископомъ учинити мели, а ку тому -- не позваныхъ, безъ позву, безъ суду, безъ права, [безъ] судьи власного и головного!

Не треба прото дивоватися тому, ижъ таковый сынодъ передъ дорогою Рымъскою занехалъсе.

А если тежъ ваша княжацкая милость, для якое особливое ненависти ку якойже кольвекъ особе (а можетъ) быти, же ся и справедливе чимъ ображаешъ), на тую единость позволяти не рачишъ, -- нехайже таковая особа и тая ненависть на сторону будеть отложона отъ такового, светобливого и хвалебного дела, а не мешаймо людъскихъ справъ зъ Бозъскими, миръскихъ зъ духовными, земныхъ, зъ небесными, дочасныхъ зъ вечными: бо не естъ речъ справедливая, абыхмо , для чоловека, Бозъскую справу откидали, и Богомъ самымъ горъдили! Рачъже то ваша княжацъкая милость съ пильностью уважити, кгдыжъ естесь’ такъ великое у всихъ поважности, ижъ вся немаль Русь наша на тебе огледаютсе! Якъ великая съ того шкода будетъ, если, смотречи на тебе, жесь той справе естъ противный, такъ великое мнозство людей въ томъ панъстве до тое единости не прыстанутъ, и якъ срокгую личбу о такъ великой шкоде душъ людъ скихъ ваша княжацкая милость повиненъ будешъ Пану Богу дати! Бо не иначей, якобы ваша княжацкая милость вже перъвосоединение (sic) розорвалъ! «Виделъ еси (мовитъ Авкгусътинъ светый) убогого, а не накормилъ, забилесъ его!» Могучи теды злучити уды Хрыстовы, а не злучылесь, ино (разделилъ и) розорвалъ еси! Яко и Хрыстосъ Збавитель мовитъ: (Ма[т]θей, 12) «иже не есть со Мною, на Мя есть» 12.

А прото упереди собЂ тую славу предъ инъшыми наследники твоими, которая тебе предивне украситъ! Светелъ еси зацностью, богатествы, можностью, величествомъ, достойност[ь]ю и поважностью, -- (все) то добре ведаю, вижу и величаю тебе надъ многими; а ведьже сия вся суть тобе общая зъ многими смерътельными, Але въ томъ самомъ и себе, и иныхъ превышъшишъ, и певне што-сь особливого и преславного справишъ, если такъ великое дело успокоишъ и соверъшишъ, которое тебе во вси веки несмертельного учинити можеть: што тобе латвей и снадне ку выконанью, але инымъ трудно и неприступно (естъ).

Ото вси на тебе только единого смотрятъ: што ты учинишъ, и иные учинятъ, -- к дыжъ еще чась погодный не уплынулъ, абысь ваша княжацъкая милость того учинити не могъ, бо вся речъ такъ се въ собе маеть, же ваша княжацъкая милость, водлугъ воли своее, все учинити можешъ.

Маешъ ваша милость найвышъшого вселенъского епископа* собе ласкавымъ, который твоее славы вельце жедаетъ! Домовляйсе, чого хочешъ! пиши, што се тобе видитъ и подобаетъ! А мене в. м. маешъ до всякое послуги, бы тежъ и зъ уймою здоровья моего въ той старости моей, готового: бо яко не радъ быхъ и кому уступилъ, коли идетъ о нарушенье θалы Божое, такъ быхъ тежъ не хотелъ ни кому дати напередъ, коли идетъ речъ о помноженье ее! Трактуй же в. м. зъ светейшимъ отцемъ папежомъ черезъ послы свое, чого-ть не доставаетъ въ той справе! Албо радъшей самъ до него едь, а тамъ за одно и тела преславныхъ и верховныхъ апостоловъ Христовыхъ наведишъ, абысь тымъ способомъ большую ласку Божию собе заслужилъ, и то очима совими огледалъ, чого многие господари и княжата братия, твое жедаютъ видети, а видевши великое коханье съ того маютъ. А я, если ся тобе подобаетъ, буду проводникомъ и слугою. Наконецъ такъ в. м. повольности и послугъ моихъ рачъ уживати, яко того, который зъ великою охотою прагнетъ во всемъ догодити и служити вашой княжацкой милости.

Для милого Бога, прошу: и якъже долго тое неприязни заживати будемъ, которая въ короткомъ часе смертию конецъ взяти можетъ? и якъже долъго неприятелемъ сполнымъ причины додавати будемъ, абы о насъ мели што противного мовити и свекготати? Изали ся не лепей поеднати и руки собе дати а [о] успокоене зъ обеюхъ сторонъ таковое въражды старатисе, яко хрыстияномъ (правдивымъ) належитъ, хочемъ ли заплату, отъ Хрыста миротворцемъ обецаную, заслужити? Бо изали то не великая шкода была -- такъ долгий часъ въ неприязни быти, а далеко болшей еще упадокъ -- проволоку въ ней чинити? Мною ничого не замешкается, жебы ся апосътолскому повелению досыть стало, который насъ упоминаетъ (Еθес. 4): «слонце да не зайдетъ во гневе вашомъ» 13, кгдыжемъ естъ готовъ все выполънити, бы тежъ и противъ достойности стану моего, быле бы што светой вере и единости не было противно.

Але речешъ ваша кнежачая милость: прагнуломъ я единости и старалемся о нее; одножъ не таковое, якая теперъ сталасе, але инакшое, то есть: жебы [зъ] болшимъ пожиткомъ и зъ болшого славою было: абы не одно тутошнее панство, але и Московское, а што большого -- и вси патриаръхове и Грекове посполу до тое едности приступили. Якожъ хотелесь ваша княжацкая милость и то по мне мети, абыхъ съ тымъ до Москвы ехалъ. Але ижесмы, того не дочекавши, съ тымъ поспешилисе, -- ображатисе в. м. тымъ рачишъ. И хтожъ бы тому не радъ, жебы то былъ Панъ Богь зъ милосердя Своего светого дати рачылъ, жебы се были и тые всЂ на то згодили? Заисте великое поθалы годно было таковое уваженье и замыслъ в. м.; але только надеею, а не скутъкомъ могли быхъмо ся были кормити! Бо и хтожъ не ведаеть, яко великое грубиянство, упоръ и забобоны суть въ народе Московъскомъ?! И хтожъ не знаетъ гнюсного и взьгаржоного а въ сцызме (праве) заматерелого народу Греческого, и боязни непожиточное, которые не смеютъ ничого доброго и славы достойного ани помыслити! Не такъ, яко продкове ихъ передъ тымъ во всемъ были славни; але сие волять радъшей животъ спросный въ сро кгой неволи безъчестне провадити, а нижъ смеръти честное зъ славою своею жедати! Бо такъ суть обычае ихъ зепсованые, ижъ самижъ собе и своимъ намней верити не хотятъ; але только тщеславия, пыхи и надутости полни, а небылицы змышляючи, баламутнею ся бавятъ; а если што правдивого уведаютъ, заразъ одинъ другого яко на резь выдають. Трудно ся имъ чого зверити: бо тогожъ часу у Турчина у-въ ушью будетъ, а затьшъ невинънымъ смерть готовая. Смерть опятъ страхъ ражаетъ, а страхъ зась ни[к]чемныхъ, порожныхъ, ленивыхъ и гнюсныхъ чынитъ. А протожъ коли о единости хрестиянъской имъ, хто мовитъ, за речъ неподобную и трудную то у себе почитаютъ. Але нехай хотя бы на то и патриаръхове позволили, -- изали не заразъ, взгоръдивши ими, инъшихъ на ихъ местце поставятъ ихъже власные епископове и народъ Греческий?! Бовемъ тая естъ теперешнихъ Грековъ мизерная кондыция: хотя бы и хотели што доброго и преславного сами патриаръхове [и] старшие ихъ учинити (якожъ оный зацный и великий светобливый мужъ Еремия о то се кусилъ), ино не могутъ и не смеютъ, боячися народу своегожъ власного! Бо ни кому ихъ до того прыстигнути! Поневажъ светъская власть завжды духовной въ таковыхъ справахъ перво помагала, яко то были цесарове хрестиянъские. А теперъ у нихъ не пастыри овцами, але овъцы пастырми большей справуютъ.

А мало не тоежъ ся теперъ и въ Руси дееть. Бо якобы дедичнымъ (ниякимъ) правомъ взяли и научилися того отъ Грековъ -- не слухати своихъ старъшихъ! Але дай то, жебы и народъ Греческий тому увесь не былъ противенъ и на то позволилъ, -- изали бы того Турчинъ не боронилъ? А еслибы и тоть на то презъ спары смотрелъ (о чомъ не розумею: бо его отчизное набоженъство того съ пильностью стеречи кажетъ), альбо бы тежъ о томъ и не ведалъ (што неподобная), -- ино певне мусело бы то часъ великий взяти! Снадне то кождый видети можетъ: изажъ бы то не великая шкода была -- очекивати того такъ долго, а смерть за плечима уставичне? Тое теды насъ до того наболей привело, жесмы ся съ тымъ поспе шили, а звлаща остерегаючися, абы они и иные многие того зачатого светобливого дела намъ не розоръвали, альбо народу писаньемъ своимъ и листы (што вже не разъ одъ нихъ деялося) не замешали. Але мы теперъ, постановивъши речи наши статечне по апостолу (Рим. 14): «изнемагающия въ вере утвердити» 14 и завжды имъ помагати и ратовати можемъ. А вашой княжацкой милости и овшемъ, яко пану такъ вельможному и пресветлому кнежати, о таковыхъ речахъ и напотомъ намовляти завжды безпечно и волно будетъ.

А еслиже ваша кнежацкая милость такую единость гордишъ для того, ижъ въ умысле своемъ о ней иначей деръжати рачишъ, и розумеючи то быти противъ сумненъю своему, до нее приступити не хочешъ, упатруючи толко при самыхъ Грекахъ быти церъковъ Божию правдивую, -- тоежъ и мене до того привело, ижъ до Рымское церъкви прилепиломся, поневажъ ми сумненье мое власное посветчаетъ ее быти правдивую: бо естли бымъ иначей словы мовилъ, кламалъ быхъ, поневажъ умысломъ не иначей, але такъ розумею.

Еслиже теды ваша кнежацъкая милость такового, яко се рекло, розуменья быти рачишъ, отступивши оного першого умыслу своего около постановеня згоды зъ Рымляны, и розумсешъ быти тую згоду теперъ вже непотребную, о чомъ ледве бы-мъ верити могь; бо не бачу, жебы церковъ Греческая черезъ килька летъ тыхъ прошлыхъ светоблившая и лепшая быти и въ поступкахъ якихъ помножитися мела, але што далей, тымъ горей нищиетъ и до великое неумеетности и грубиянъства приходитъ: где межи старшими и дозоръцами церкви ни чого иного одно пиянъство, лакомство, светокупъство, неправда, ненависть, потвары, упоръ, пыха (и) надутость и иные злости пануютъ такъ вельми, же тежъ ани работою горъкою полепшити и смиритися не хотятъ. О наукахъ въ писме светомъ и в-ыныхъ свецкихъ писмахъ (ку оздобе и цвиченью людъскому), где первей цветъ самый былъ, того вже ани пытай: учителей, казнодеевъ добрыхъ межи ними и зъ свечъкою не найдешъ; и овшемъ казанья за ересь папежъскую собе почытаютъ, покрываючи свою неумеетность и грубиянъство! Чого могли бы стены церкви Острозское соборное посветчити, коли Анътиохейский патриаръха 15 тамъ былъ, и коли презвитеръ вашое кнежацкое милости слово Божие проповедати хотелъ, (же) мусялъ мовчкомъ съ катедры злезти!

О пляхецкомъ стане не пытай: бо Турчинъ все выгубилъ!

Пойдимъ же до стану чернеческого. Тамъ ани послушенства, ани грозы правое нетъ! Бо яко опареные безъ воли старшихъ своихъ по свету бегають, ищучи сытшое стравы, а на местцу рЂдко постоятъ! Явне кождый бачити можетъ, ижъ того светого мнишеского чину, одъ Василия Великого θундованого, только титулъ альбо тень якийсь зосталъ, але скутокъ самый огуломъ пропалъ: бо многие зъ нихъ, зъ манастырей поутекавши, а ставшисе бегунами, толко гроши баламутными повестьми собираютъ, голять и на людехъ вылужаютъ; а потомъ (, собравши ихъ,) сами промежку себе о нихъ биютсе и одинъ другого ошукиваютъ. Тто не толко въ простыхъ, але и въ комъ болшомъ дознали есмо того. Якую пометку по собе зоставилъ въ тыхъ краяхъ Гаврилей, патрияръха Ахрыдоньскин, который, якобы прекупникъ неякий, въ краме роскладаючи товары свое торговалъ, такъ онъ светые речи, розгрешенья малые и великие, торгомъ продавалъ: великое розгрешенье по талеру, середнее по полталера, а меншое по шести грошей. На што все самъ очевисте у Берести очима своими смотрелемъ. Не вспоминаю иныхъ збытковъ, которыхъ было полно, и яко се потомъ и въ самомъ Рыме, на зелживость всего народу Греческого и стану светителского, пописалъ, а потомъ яко марне, вернувъшисе до Греческихъ острововъ, згинулъ и явную казнь Божию за свое збытки отнесь. [Што] не толко Влоши, але и Грекове многие и Венецыи того посветчити могутъ. Коротко мовечи: толко постава и тень неякий оного светителского и иноческого перъвого светобливого стану въ теперешнихъ [Грекахъ] зосталъ, а речи самое огуломъ пусто. Которою поставою толко людей неведомыхъ зводятъ, власне яко и Жидове, которые на словахъ убияющихъ засажаються (2 Кор. 3), а духа оживляющого откидають, не паметаючи, што Павелъ мовитъ: «писмя убо убияетъ, а духъ живить» 16. И дивуюсе тому не по малу, ижъ люди бачные и побожные не могутъ того до нихъ бачити! О, бедная Греция! о которой безъпечне мовити можетъ ся словы пророка Еремия (Плачъ Ерем. 4): «како потемне злато, изменися сребро доброе, разъсыпашася 17 камы́цы светыни»; и далей: «потемне паче сажъ образъ ихъ, не познани быша во исходехъ» 18. Такъ власне [ото тая] горкая работа зо всего доброго тебе злупила и всю опановала, понизила, спустошила, умалила, разсеяла, зъгасила и праве зъ кгрунъту изъгладила! Оная краса (и светлость) твоя первая вся сщезла! Первей была еси Греция, нынеже Турция зватися мусишъ! Што все вашей княжацъкой милости не есть тайно, яко пану вельможному, которому ведоми суть справы и жытие теперешнихъ Грековъ, подъ неволею Турецкою работающихъ. А для чого тую казнь Божию на собе относятъ -- ведомо то людямъ добре! А хто не ведаеть, нехайже чытаеть остатнее упоминанье ихъже власного Грека Весариона, митрополита Никейского, што имъ пророковалъ на соборе θлоренътейскомъ, колькось летъ передъ тоею ихъ неволею, въ которую упали, и за што въ нее упасти мели. Але тому теперъ дамъ покой.

Наконецъ, еслись бы ваша княжацкая милость о томъ всемъ еще иначей розумети рачилъ, и пры теперешнихъ Грекахъ предъся правдивую церковъ католическую быти розумелъ (чого и самъ о вашой милости, яко о высоце мудромъ пане, не держу, поневажъ ведаешъ справы и поступки ихъ теперешние), а ку тому гдебысь ваша княжацкая милость еще што противныхъ вонтъпливостей въ той справе упатровалъ (што се вже поменило), -- ино для того розъмова и гаданье: абы тымъ лепей правда оказаласе, которое мы не бегаемъ, и овшемъ съ кождымъ мовити и гадательствовати хочемо, опрочъ герети ковъ, которыхъ не прото сторонимъся, же бысмы ся ихъ бояти мели, але ижъ до нихъ не належитъ тая справа, а ку тому -- и правила намъ того боронять, яко отъ церкви вже давно поконаныхъ и осужденыхъ; але зъ своими католиками, яко зъ братьею милою, ради мовити; хочемъ: абы таковая сторона, которая бы на доводехъ своихъ устала, большей того ани передъ Богомъ, ани передъ людми ни якое вымовки не мела. На которую розмову часъ, местце, особы рачъ ваша кнежацкая милостъ собе обрати: во всемъ готови и послушни вашей княжацъкой милости быти хочемъ.

А еслиже, ваша кнежацъкая милость, и таковая диспутация не видитъсе быти слушная, и не хочешъ ее мети, -- ино, можная ли речъ, прошу: рачъ ме, ваша княжацъкая милость, до особное розмовы зъ собою ласкаве прыпустити, абыхъмо, яко правдивымъ хрестияномъ належитъ, въ духу кротости все исправили и, о всихъ речахъ пильне розмовивъши, до пожеданого и щасливого конъца все привели.

Пакъ ли бы тежъ -- чого, Боже, не дай! -- будь то за намовою некоторыхъ неприятелей церкви светое католическое (которые болшей своихъ пожитковъ, а нижъ славы вашей княжацкой милости въ той мере постерегаютъ, бо суть явными неприятелми Креста Господня, за которыхъ Хрыстосъ Господь дармо умеръ), если теды, на раде таковыхъ переставаючи, ваша княжацкая милость и того збранятися будешъ, албо ли умыслъ свой побожный, который завжды до помноженья хвалы Божое былъ хутливый, отменивши, теперъ и на то позволити не рачишъ, и прозбою а чоломбитемъ моимъ слушнымъ и напоминаньемъ слуги церкви Божое и богомолца своего верного взгордишъ, -- осведчаюсе Богомъ Вседержителемъ, въ Тройцы единымъ, и нехай будетъ ведомо всимъ людемъ веку теперешнего и напотомъ будучимъ: ижъ то н[е] зъ моее причины станется, если церковъ Божая, могучи прийти до успокоенья и поеднанья братерского и до милости сполечное (и) хрестиянское, а не прийдеть ли. Которую милость Хрыстосъ

Збавитель нашъ такъ залецилъ, ижъ ее власною кровию Своею нового и вечного завета умираючи запечатовалъ, и тотъ напреднейший знакъ верному дедицству Своему, по чомъ бы отъ другихъ неверныхъ познаватися мели, зоставилъ, мовечи (Иоанъ, 13): «о семъ розумеютъ вси, яко Мое ученици есте, аще любовъ имаете между собою» 19.

Наконецъ, завираючи тое писанье мое до вашое кнежацъкое милости, а богдай -- не остаточное, тое еще прыдаю. Страшливая речъ есть зъ Богомъ жартовати: а ижъ идетъ не о дочасные речи, але о смерть вечную, альбо о жиютъ вечный, который и всими скарбы сегосветъными ошацованъ быти не можетъ, -- прото оного Судью Превечнаго, Которому тайны вси суть открываны, Бога, во Тройцы единаго, Отца и Сына и Духа Светого. Которого частокроть въ той справе, яко Его власной, незгодою нашою оскоръбляли есмо, и вси благословеные, незличоные, чистые оные умные силы и лики небесные -- нарыцаю, (сиречъ апелюю), да розъсудять промежку насъ!

Кгдыже-мъ въ той мере ни чого иного не прагнулъ такъ вельце, яко того, жебы стадо Хрыстово, честною кровию Господа нашого Исусъ Христа искупенное, охолодитися и оживити въ томъ утрапенью могло, -- а тотъ, который, могучи то зъ вечною славою и [зъ] спасениемъ своимъ уделати, а не учинитъ (ли), дас[тъ] ответъ НелицемЂрному Судьи на страшъномъ суде Его!

А ведьже я маю еще надею въ милосеръдыо Божомъ, ижъ умыслъ вашое княжацкое милости видечи ку θале Своей ревливый, до такового дела доброго склонити рачитъ, абысь тежъ тое светое речи учасникомъ былъ, а зъ вечною и несмертельною славою своею покой пожеданый церъкви Божой справивши, и на семъ свете въ чес[т]ной и маститой старости долго поживъши, а потомъ въ ономъ пришломъ животе царствия небеснаго венецъ неуведаемый вечное заплаты одъ Христа Господа и Бога своего одеръжалъ. Чого веръне тобе, господару моему милостивому, зычу и уставичне день и ночъ со слезами моими Бога премилостивого молю, яко многогрешный и недостойный слуга Его и богомолецъ твой. Писанъ въ Рожанце. Лета Божего Нароженья 1598, месяца июня 3 дня.

На тотъ листъ отца епископа Володымеръского его милость панъ воевода Киевъский ни чого ани отписати, ани въсказати не рачилъ. Але ниякий клирыкъ Острозъский безъименъный отписъ на то владыце учынилъ. Который одъписъ ижъ (вже) есть писмомъ Рускимъ и въ друку, которого собе кождый, хто ведати похочетъ, снадне достати можетъ, -- прото-мъ его (тутъ) въ тые книжки не вписовалъ, для предлуженья речи. (Ино,) на тое писанье клирыково повторе его милость отецъ епископъ Володимеръский таковый листь отписалъ, которого-мъ преписъ ото тутъ положылъ.

А ижъ оный клирыкъ пры одъписе своемъ на остатку вписалъ тежъ якуюсь баламутню неслыханую о соборе θлорентейскомъ (называючы его листрыкейскимъ соборомъ и поведаючи речы якиесь дивные и николи неслыханые, кламства и потвары полные, чого у жадного гисторыка, а наветъ и въ геретического, которые суть неприятелми головными церкви Рымской, и [зъ] свечкою не найдешъ! И дивная речъ! Яко тотъ клирыкъ не встыдался такъ явное потвары на светъ выдати, о которой нигде ани въ Греческомъ, ани въ Латинскомъ писме ни якое зменки нет?! Бо еслибы то такъ было, яко онъ тамъ набредилъ, а якобы такъ великое и всему свету явное речы (гисторыкове написати не мели, а звлаща) геретикове, которые бы на папежа и на церковъ Рымскую и съ пекла самого потвары ради выдрали, чымъ бы людямъ веру Рымскую и папежа огидити могли?!, (а ижъ въ томъ одъписе владыки Володимерского будетъ зменка и о томъ соборе θлорентейскомъ, - для того хотелемъ ти ознаймити, чытелнику милый, абысь ведалъ и о той баламутни новой, а еслит[ь] ся траθитъ чытати тотъ-тамъ соборъ его змышленый, абысь добре уважылъ у себе таковую небылицу неслыханую. А ижъ тотъ соборъ θлорентейский правдивый естъ и въ Латинскомъ друку, далей а нижъ одъ летъ петидесятъ выданый, такъже и въ Греческомъ езыку, одъ летъ килканадцати выдрукованый, -- стосуйже ихъ собе, яко тоть правдивый, такъ и тотъ теперъ недавно змышленый, а обачышъ явне, же естъ щырая баламутня и θалшъ таковый и неподобный, же тежъ и рукъ благочестивыхъ хрестиянъ не естъ годный. А предся видишъ, яко люде невстыдливы и Бога не боятся, и людей не встыдаються -- съ таковымъ θалшомъ на светъ показоватися, о которомъ жаденъ зъ благочестивыхъ хрестиянъ подобно николи не слыхалъ, опрочъ баламутовъ некоторыхъ Грековъ, которые, не маючы иншое слушънейшое вымовки оторванья своего одъ сполечности церковное (которую были на соборе θлорентейскомъ учынили, о чомъ не толко гисторикове, але ото и короли хрестиянские, якось высшей слышалъ, прывильями своими далей нижъ одъ полтораста летъ сведецтво даютъ), отожъ Грекове (тую) таковую баламутню свою змыслили и до людей неведомыхъ за речъ певную удаютъ.

Чого, яко бачу, и наша милая Русь твердити не встыдается, кгдыжъ, ку зведенью иншихъ, и до друку выдати такъ ясную потваръ не соромелися. На которую такъ ся сподевамъ, же врыхле шыршый отказъ мети ачей будетъ. Бо милосердный естъ Панъ Богь: не допуститъ Своимъ вернымъ въ таковый будъ упасти, абы мели θальшъ за истинъную правду прыняти, а звлаща што ся дотыкаетъ веры и сумненья. Але найдетъся на таковый завилый и θальшивый узолъ таковая 1 швайца, которая тотъ узолъ розвяжетъ и покажетъ явный θальшъ того ихъ листрикейского собору, которымъ людей невинныхъ и неведомыхъ звести усилуютъ. Ачей, дастъ Богъ, вси авторове тое баламутни явное, поганъбени и посрамочени зоставши, сами тое непотребное працы и кламъства (своего) жаловати будуть.

А такъ теперъ давши покой той баламутни, о которой и нижей троха шырей услышишъ, прыступую до отпису владыки Володымеръского на листъ клирыка Острозъского безъименънаго.









II. Лист до князя Констянтина Костянтиновича Острозького від 3 червня 1598 року

Дається за: Памятники полемической литературы в Западной Руси. Кн. 3 // Русская историческая библиотека. -- ПБ., 1903. -- Т. 19. -- С. 983 -- 1122. Текст В. Шевчука, примітки В. Литвинова та В. Шевченка.


 1 Ів. 12, 35 («Ходіть, поки маєте світло...»).

 2 Пс. 42,4 ("Сльоза моя стала для мене поживою вдень і вночі"),

 3 Пр. 9,8 ("Викартай мудрого -- й він покохає тебе").

 4 Ос. 2,2 ("І будуть зібрані разом сини Юдині та сини Ізраїлеві, і настановлять собі одного голову").

 5 Ів. 10,16 ("І буде отара одна й Один Пастир").

 6 Пс. 1,3 ("І він буде, як дерево, над водним потоком посаджене, що родить свій плід своєчасно і що листя не в'яне його").

 7 2 Kop. 2,15 ("Ми-бо для Бога Христова запашність").

 8 Пс. 133,3 ("Бо там наказав Господь").

 9 Пор.: Пісн. 2,14 ("Голубко моя").

 10 Пр. 1,8 ("І не відкидай науки, матері своєї").

 11 Пс. 133, 3 ("Наказав Господь благословення, повік вічне життя!").

 12 Мт. 12, 30 ("Хто не зо Мною, той супроти Мене").

 13 Еф. 4,26 ("Сонце нехай не заходить у вашому гніві").

 14 І Рим. 14,1 ("Слабого у вірі приймайте").

 15 «Коли антіохійський патріарх був у Острозі».

 16 2 Kop. 3.

 17 Плач 4,1 ("Як потемніло золото, як відмінилося щире те золото добре, як на розі всіх вулиць каміння святе порозкидане!").

 18 Плач 4,8 ("А тепер їхній вигляд чорніший за сажу, не розпізнають їх на

вулицях...").

 19 Ів. 13,35 ("По тому пізнають усі, що ви учні Мої, як будете мати любов між собою").






Попередня     Головна     Наступна


Вибрана сторінка

Арістотель:   Призначення держави в людському житті постає в досягненні (за допомогою законів) доброчесного життя, умови й забезпечення людського щастя. Останнє ж можливе лише в умовах громади. Адже тільки в суспільстві люди можуть формуватися, виховуватися як моральні істоти. Арістотель визначає людину як суспільну істоту, яка наділена розумом. Проте необхідне виховання людини можливе лише в справедливій державі, де наявність добрих законів та їх дотримування удосконалюють людину й сприяють розвитку в ній шляхетних задатків.   ( Арістотель )



Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть мишкою ціле слово та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.