[Киевская старина. — 1889. — Т. 64. — № 2. — Отд. 1. — С. 143-150.]
Обстоятельства этого печальнаго случая, доставившаго поэту немало горькихъ минутъ и лишившаго его возможности провести на родинЂ послЂдніе дни жизни, до сихъ поръ съ точностью не выяснены. По поводу задержанія Тараса Григорьевича въ 1859 году въ литературЂ явилось нЂсколько легендарныхъ сказаній, донынЂ не опровергнутыхъ цЂликомъ. Такъ, по слухамъ, дошедшимъ до покойнаго И. С Тургенева, Шевченко разгнЂвалъ исправника Табачникова и былъ арестованъ за то, что отказался написать портретъ его масляными красками во весь ростъ; въ м. МежиричЂ Ш. будто-бы произносилъ на базарЂ съ воза сЂна „богохульственныя“ рЂчи (легенда нЂкоего М. Ф.) и т. д. Біографамъ поэта приходится критически разбирать эти легенды и изъ остатковъ дЂлать правдоподобное заключеніе (А. Я. Конисскій, Жизнь укр. поэта Т. Г. Шевченка. Одесса, 1898. Стр. 588).
На основаніи случайно уцЂлЂвшихъ документальныхъ данныхъ есть возможность возстановить главныя обстоятельства печальнаго событія и отвести каждому изъ участниковъ его подобающее мЂсто.
Необходимо припомнить прежде всего, что дЂло „обнаружено“ и двинулось по установленному порядку изъ м. Межи-/144/рича, принадлешавшаго въ то время польскому помЂщику Н. Парчевскому. Данныя для подозрЂній противъ Шевченка добыты отъ служащихъ Парчевскаго, совершенно такъ, какъ въ 1861 г. извЂстная тревога надъ могилой поэта 1) была поднята тЂмъ-же Парчевскимъ. Создательно или искренно — трудно сказать, но обыватель этотъ изображалъ изъ себя въ нЂкоторомъ смыслЂ маніака. По поводу скромнаго художника Честаховскаго, занимавшагося въ 1861 г. обдЂлкой могилы Шевченка, Парчевскій писалъ кн. Лопухину: „La ville de Kaniew est le foyer d’une conspiration contre les propriétaires et Korsoun en est le succursale, il y a des agents très actifs parmi les adeptes de Schewtchénko. Nous sommes tous sur un volcan, l’ignorance ou l’indifférence de la police n’est que surprenante“. И далЂе: „Il est permis à chacun de défendre, qui sait, peut-être sa vie, — le temps presse“. Для характеристики этого обывателя любопытно post-scriptum къ его знаменитому письму отъ 12 іюля 1861 г.: „J’aurais demandé à ce que cette lettre soit brûlée“.
И вотъ во владЂніяхъ такого-то обывателя поэтъ задумалъ найти пріютъ на родинЂ: не трудно догадаться, что изъ сего произойти могло.
1) Тревога эта подробно описана И. Билыкомъ въ „Кіев. СтаринЂ“ 1886 г. № 4, стр. 708 — 729.
ДЂло было такъ.
25 мая 1859 г. петербургскій полиціймейстеръ выдалъ свидЂтельство срокомъ на 5 мЂсяцевъ „состоящему по Высочайшему повелЂнію подъ строгимъ надзоромъ полиціи, обучающемуся въ Имп. академіи наукъ и признанному нынЂ за успЂхи въ гравированіи назначеннымъ въ академики Тарасу Шевченко, отправляющемуся, съ разрЂшенія президента академіи. Ея. Имп. Выс. Вел. княгини Маріи Николаевны, въ губерніи Кіевскую, Черниговскую и Полтавскую для поправленія здоровья и рисованья этюдовъ съ натуры“. Тогда же извЂщенъ объ этомъ кіевскій губернаторъ ген. лейт. Гессе, который предписалъ начальникамъ градскихъ и земскихъ полицій губерніи, по прибытіи Ш. въ ихъ вЂдомство, учредить за нимъ самый строгій надзоръ. /145/
Къ 9 іюля Гессе получилъ извЂщеніе каневскаго земскаго исправника, что Ш. прибылъ въ м. Корсунь къ родственнику своему, елисаветградскому 3 гильдіи купцу Варθоломею Шевченку, и что строгій секретный надзоръ учрежденъ. Ген.-лейт. Гессе подтвердилъ исправнику, чтобы онъ присылалъ по временамъ донесенія „о послЂдствіяхъ надзора“ на Ш., a по выЂздЂ его доставилъ немедленно особое донесеніе о мЂстЂ, въ которое онъ выЂдетъ.
Къ 15 іюля черкасскій земскій исправникъ Табачниковъ рапортовалъ генералъ-губернатору князю И. И. Васильчикову, что 5 іюля пріЂхалъ въ м. Межиричъ Тарасъ Шевченко, тотъ самый, который за политическія преступленія былъ отданъ въ военную службу и по увольненіи изъ оной, на основаніи послЂдовавшаго предписанія нач. губерніи, долженъ находиться подъ строгимъ секретнымъ надзоромъ.“ 7 іюля Табачниковъ производилъ разспросы въ м. МежиричЂ (резиденціи Н. Парчевскаго) и узналъ, что Ш. имЂетъ намЂреніе поселиться въ межиричскомъ имЂніи, для чего предполагаетъ избрать мЂсто въ с. Пекаряхъ и построить тамъ домъ. Табачниковъ подтвердилъ кому слЂдовало о бдительномъ наблюденіи за дЂйствіями Шевченка. 12 іюля въ томъ же фатальномъ м. МежиричЂ исправникомъ дознано, что черезъ нЂсколько времени по пріЂздЂ туда Ш. осматривалъ мЂстность с. Пекарей, въ 15 верстахъ отъ Межирича, и избралъ мЂсто для своей осЂдлости. При осмотрЂ мЂста находились дворяне Витольдъ Вольскій, Козловскій и Хилинскій и варшавскій житель Молендскій, занимавшіе экономическія должности въ межиричскомъ имЂніи Парчевскаго; кромЂ того при этомъ былъ карбовничій Пекарской Луки кр. Тимоθей Садовый.
По выборЂ мЂста для дома 1) (такъ разсказываетъ исправникъ далЂе) началъ Ш. подчивать водкой, которой было выпито д†кварты.
1) Гора Мотовиловщина надъ ДнЂпромъ.
ЗатЂмъ, показывая Садовому оторванный тутъ же отъ липы листъ, Ш. (будто-бы) спрашивалъ его по малороссій-/146/ски: „кто это далъ“? и когда Садовый отвЂчалъ, что Богъ, то Ш. отозвался: „дуракъ ты, вЂруешь въ Бога“, затЂмъ позволилъ себЂ въ крайне рЂзкой и неприличной формЂ произнести хулу на Бога Саваоθа и Матерь Божію и выказывалъ свое вЂрованіе въ одного Іисуса Христа. Садовый сталъ креститься и уклоняться отъ такого разговора. Тогда Ш. бранилъ его словами „старый собака, невира“ и прогналъ отъ себя.
Это дозналъ исправникъ въ МежиричЂ, очевидно, отъ „оффиціалистовъ“ Парчевскаго, еще до бесЂды своей съ Садовымъ. Между оффиціалистами — разсказываетъ исправникъ — разнеслись толки, будто Ш. кромЂ богохульства говорилъ еще бывшимъ около него названнымъ выше лицамъ о ненадобности властей, пановъ и поповъ. Но Садовый, допрошенный исправникомъ и жандармскимъ поручикомъ Крижицкимъ (который находился въ МежиричЂ для слЂдствія о чиновникЂ Монастырскомъ), показалъ, что Ш. „дЂйствительно произносилъ богохульство въ такомъ видЂ, какъ изложено выше, и что кромЂ того ничего другого противъ правительства онъ, Садовый, не слышалъ, но что Ш. сказалъ это, какъ полагаетъ, потому, что былъ пьянъ“. — Дворяне Вольскій и Козловскій, „какъ бы подтверждая вышеизложенное относительно богохуленія и того, что Ш. былъ пьянъ, прибавляютъ, что они сейчасъ же замЂтили, что Ш. долженъ быть или сумасшедшій или полоумный, ибо когда что либо онъ начинаетъ говорить, а они не могутъ понять и спрашиваютъ разъясненія, то онъ ихъ бранитъ грубыми словами“. О выходкахъ противъ правительства Вольскій и Козловскій положительно объяснили, что ничего особеннаго Ш. объ этомъ не говорилъ. Вольскій добавилъ, что Ш. пЂлъ какія то пЂсни на малороссійскомъ языкЂ и разказывалъ что-то изъ своего сочиненія, котораго Вольскій не понялъ. Крестьянскій мальчикъ, сынъ Садового, показалъ, что ничего не слышалъ, ибо бЂгалъ нЂсколько разъ за водкою. Хилинскій не допрошенъ за отсутствіемъ, а Молендскій заявилъ, что былъ пьянъ, положительныхъ свЂдЂній дать не можетъ, да и не помнитъ ничего. /147/
„Самъ же Шевченко, на данные ему вопросы по обстоятельствамъ извЂта на него, говоритъ, что онъ, сколько помнитъ, ничего дурного не говорилъ ни предъ означенными дворянами, ни предъ кр. Садовымъ, что на подобныя выходки, въ которыхъ его оговариваютъ, онъ никогда не могъ рЂшиться, ибо хорошо знаетъ свое отношеніе къ правительству и знаетъ, что за нимъ наблюдаютъ“.
Конечно, исправникъ могъ тутъ же сдЂлать очную ставку съ карбовничимъ Садовымъ, на котораго предусмотрительно былъ возложенъ весь onus probandi, и вся эта пошлая сплетня тогда-же разлетЂлась бы какъ дымъ. Но для очной ставки потребовался-бы приводъ къ присягЂ, и Табачниковъ ограничился такимъ заключеніемъ: „означенныя нелЂпости, сказанныя безсознательно Шевченкомъ, рЂшительно не произвели никакого вреднаго вліянія какъ вообще на слышавшихъ ихъ упомянутыхъ лицъ, такъ и въ особенности на кр. Садоваго, человЂка пожилого и извЂстнаго въ нравственномъ отношеніи“. Но вмЂстЂ съ тЂмъ исправникъ полагалъ, что „было-бы полезнымъ, не дозволяя Шевченку дальнЂйшихъ разъЂздовъ, выслать его на мЂсто службы въ С.-Петербургъ“. Впредь до распоряженія, исправникъ приказалъ оставить поэта въ квартирЂ пристава 3 стана (въ м. Мошнахъ) подъ особеннымъ надзоромъ.
Получивъ рапортъ Табачникова, кн. Васильчиковъ 18 іюля предложилъ и. д. кіевскаго губернатора распорядился высылкою Ш. въ Кіевъ подъ надзоръ полиціи, приказавъ полиціймейстеру по прибытіи Ш. немедленно о немъ доложить.
31 іюля кн. Васильчиковъ предписалъ полиціймейстеру оставить Ш. въ Кіе†подъ надзоромъ полиціи, а чиновнику особыхъ порученіи кол. сов. Андреевскому поручилъ допросить подробно Ш. по содержанію донесенія исправника, стараясь при этомъ удостовЂриться въ образЂ мыслей его. Тогда же предполагалось предписать полиціймейстеру доставить Ш. за надлежащимъ присмотромъ къ Андреевскому въ указанное послЂднимъ время, но это предписаніе не состоялось по желанію самого Андреевскаго. Тотъ же чиновникъ отклонилъ и мысль /148/ выслать Ш. съ жандармомъ прямо изъ Мошенъ въ столицу къ тамошнему военному генералъ-губернатору. Еще до свиданья съ Шевченкомъ Андреевскій намЂтилъ рЂшеніе — приказать поэту возвратиться въ столицу къ своимъ занятіямъ.
8 августа Андреевскій представилъ кн. Васильчикову при рапортЂ „данное академикомъ Ш. объясненіе на счетъ разговора, веденнаго будто-бы имъ въ Каневскомъ уЂздЂ, близь села Пекарей, при обмЂрЂ участка земли, которую онъ имЂлъ намЂреніе купить тамъ“. При этомъ (писалъ Андр.) долгомъ доставляю доложить вашему сіятельству, что академикъ Ш., сколько можно заключить изъ наблюденій надъ нимъ и изъ сужденій его о разныхъ предметахъ, преданъ безусловно вЂрЂ предковъ своихъ, отъ которой въ томъ племени, къ коему онъ принадлежитъ, не было еще примЂровъ вЂроотступничества; напротивъ, въ немъ слишкомъ замЂтно врожденное, вовсе даже не скрываемое имъ пренебреженіе ко всему латинскому и польскому, и потому весьма вЂроятно, что онъ, какъ и самъ это подтверждаетъ, сперва подсмЂивался надъ страннымъ нарядомъ родственника землемЂра Хилинскаго, нЂкоего Козловскаго, явившагося неизвЂстно зачЂмъ на мЂсто, гдЂ была измЂряема земля а потомъ, когда Козловскій завелъ неумЂстный разговоръ о богословіи, могъ дать ему на его разспросы нЂсколько колкій отвЂтъ, чЂмъ, конечно, возбудилъ еще болЂе негодованіе къ себЂ. — Въ другихъ отношеніяхъ и сужденіяхъ академикъ Шевченко соблюдалъ въ Кіе†должное приличіе и осторожность и не подалъ ничЂмъ повода къ невыгодному въ чемъ либо о себЂ заключенію“.
Подлиннаго показанія поэта я не видЂлъ. Въ одномъ изъ документовъ оно передано такъ: „Въ объясненіи своемъ Шевченко изложилъ, что желая купить въ Черкасскомъ уЂздЂ, между г. Каневомъ и с. Пекарями, у помЂщика межиричскаго имЂнія Парчевскаго кусокъ земли для водворенія на постоянное жительство, онъ, совмЂстно съ землемЂромъ, поЂхалъ для измЂренія избраннаго имъ мЂста; среди производства работъ прибылъ къ нимъ нЂкто Козловскій въ странномъ костюмЂ, /149/ надъ которымъ онъ, Шевченко, началъ подсмЂиваться; за завтракомъ Козловскій завелъ съ нимъ богословскій разговоръ; въ цЂли прекращеніи этого разговора Шевченко сказалъ, что теологія безъ живого Бога не въ состояніи создать даже древеснаго листка; потомъ Козловскій опять спросилъ Шевченка что онъ думаетъ о матери Іисуса Христа, на что Шевченко отвЂтилъ: предъ Матерью, родившею намъ Спасителя, который пострадалъ и умеръ за насъ на крестЂ, мы всЂ должны благоговЂть; если-бы Она не родила Его, то была-бы обыкновенная женщина“.
Такова истинная природа этого древеснаго листка, столь нелЂпымъ образомъ яко-бы предъявленнаго поэтомъ карбовничему Садовому.
8 августа и. д. губернатора, вице губернаторъ Селецкій, донесъ на усмотрЂніе кн. Васильчикову, что „вызванный“ въ Кіевъ академикъ Тарасъ Шевченко обратился къ нему съ просьбою о дозволеніи выЂхать въ С.-Петербургъ. Согланіе дано 11 августа, а три дня спустя, 14 августа, „вырвался я изъ того святого Кіева и теперь направляюсь безъ оглядки въ Петербургъ“ (письмо къ Варθ. Шевченку 20 авг. 1859 г. — „Основа“ 62 г., кн. IV).
День спустя кн. Васильчиковъ изложилъ кн. Долгорукову свой взглядъ на все это дЂло: „Соображая объясненія Шевченка, я прихожу къ заключенію, что взведенное на него обвиненіе могло возникнуть по недоразумЂнію лицъ, предъ которыми онъ велъ разговоръ, или, быть можетъ, вызвано неудовольствіемъ, возбужденнымъ имъ къ себЂ насмЂшками надъ Козловскимъ и рЂзкими отвЂтами на разговоры его о богословіи. Потому, не придавая дЂлу этому особаго значенія, я оставляю его безъ послЂдствій и разрЂшилъ ШевченкЂ, согласно изъявленному имъ желанію, возвратиться въ С.-Петербургъ. Къ сему имЂю честь присовокупить, что если-бы Шевченко пожелалъ поселиться въ здЂшнемъ краЂ, то я полагалъ-бы отклонить его намЂреніе. Водвореніе его здЂсь я не почитаю удобнымъ не потому, чтобы онъ возбуждалъ опасенія прежнимъ его полити-/150/ческимъ поведеніемъ, но по той причинЂ, что онъ извЂстенъ здЂсь какъ человЂкъ окомпрометировавшій себя въ политическомъ отношеніи, поступки его и слова нЂкоторыя лица могутъ истолковать въ иномъ смыслЂ, придавать имъ особенное значеніе и возбуждать на него подозрЂнія и обвиненія, подобно описанному выше случаю“.
Таково это дЂло, не представлявшее для своего времени ничего выдающагося или чрезвычайнаго. Безпристрастіе требуетъ признать, что самый способъ „производства“ въ Кіе†и сравнительно благополучный исходъ его свидЂтельствуютъ уже о нЂкоторомъ смягченіи недавней суровой практики. Едва-ли можно сомнЂваться также, что поэту въ всякомъ случаЂ не удалось бы надолго обрЂсть душевный миръ въ межиричскомъ осиномъ гнЂздЂ 1).
РЂшеніе кн. Васильчикова не допускать „водворенія Ш. въ здЂшнемъ краЂ“ осталось неизвЂстнымъ поэту. Мечта переселиться на родину не оставляла его до самой могилы. Еще на смертномъ одрЂ Шевченко распрашивалъ о кіевскомъ шоссе и сказалъ: „не доЂду на проклятыхъ перекладныхъ, а Ђхать надо; тутъ я, если останусь, умру непремЂнно“. НаканунЂ рокового дня поэтъ мечталъ о поЂздкЂ весною на родной ДнЂпръ: „Да, если-бы на родину: тамъ, можетъ быть, я и выздоровЂлъ-бы“.
Н. М.
1) Припомнимъ, что даже мертвый Шевченко былъ невыносимъ для „обывателей“ этого гнЂзда, и уже 31 іюля 1861 г. губернскій предводитель дворянства Горватъ серьезно ходатайствовалъ передъ властями о перенесеніи праха поэта изъ Канева „въ такое мЂсто, гдЂ сборища и скопища простонародья не могли-бы имЂть мЂста“, а каневскій уЂздный предводитель даже рекомендовалъ разрыть могилу, дабы „показать народу, что ножовъ тамъ вовсе не было“. Это осиное жужжанье пошло и дальше. Въ 1862 г. подольское польское дворянство, ходатайствуя о присоединеніи Подольской губерніи къ царству Польскому, во всеподданнЂйшемъ адресЂ инсинуировано такъ: „въ центрЂ управленія, въ КіевЂ, развивается общество будто-бы послЂдователей Шевченка, какихъ-то коммунистическихъ понятій. ЦЂль ихъ взволновать народъ и довести до истребленія собственниковъ земли; общество это существуетъ уже болЂе четырехъ лЂтъ“. (См. Журн. Мин. Юст. за 1863 г., апрЂль. Русская угол. хроника, стр. 165).
[Молчановский Н. Арест Т. Г. Шевченка в 1859 г. (Материалы
для биографии) // Киевская старина. — 1889. — Т. 64. — № 2. — Отд. 1. — С.
143-150.]
© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua/)
26.VI.2009