‹‹     Головна





И. Билыкъ.

ТРЕВОГА НАДЪ СВЂЖЕЙ МОГИЛОЙ Т. Г. ШЕВЧЕНКА.


[Киевская старина. — 1886. — Т. 14. — № 4. — С. 708-728.]



26 февраля 1886 г. исполнилось ровно 25 лЂтъ, какъ умеръ одинъ изъ величайшихъ народныхъ поэтовъ, Т. Г. Шевченко. Четверть вЂка минуло, какъ умолкли вЂщія струны «Кобзаря» Украйны. Много въ это время пережито ею и переиспытано; много измЂнилось и вокругъ нее и въ ней самой: смЂнилось одно поколЂніе другимъ не даромъ...

Но значеніе Шевченка, какъ вообще значеніе народныхъ поэтовъ, не скоропроходяще: они живутъ и по смерти одною жизнію съ своимъ народомъ, поддерживаютъ въ немъ его самосознаніе, бодрость духа и надежды въ будущемъ, отъ того и память ихъ тревожитъ подъ часъ тЂхъ, кто приходитъ въ соприкосновеніе съ народомъ, ихъ чествующимъ.

Горячо любившій малорусскій народъ, одинъ изъ лучшихъ сыновъ его, Т. Г. Шевченко, еще задолго до своей смерти, въ своемъ «ЗаповитЂ» (1845 г.), выразилъ желаніе на счетъ мЂста своего погребенія на родинЂ.


Якъ умру, то поховайте

Мене на могыли —

Середъ степу широкого,

На Вкраини мылій: Щобъ ланы широкополи,

И Днипро, и кручи

Було видно, було чути,

Якъ реве ревучій...


Воля покойнаго поэта была въ точности исполнена родными, друзьями и почитателями его памяти. ПослЂдніе его останки, пере-/709/везенные изъ Петербурга въ Украйну, были преданы землЂ 10 мая 1861 года вблизи г. Канева, на правомъ берегу ДнЂпра, на возвышенной площадкЂ очень высокой горы, спускающейся обрывомъ къ берегу.

Могила Шевченка представляетъ необыкновенную насыпь въ величину древнихъ могилъ доисторическаго періода. Громадный курганъ — вотъ Тарасова могила, на которой высокій крестъ еще издали напоминаетъ проЂзжающимъ по ДнЂпру о мЂстЂ упокоенія славнаго «Кобзаря» Украйны. Могила эта стала любимымъ мЂстомъ посЂщенія не только проЂзжихъ, но и мЂстныхъ жителей — мЂщанъ, крестьянъ, богомольцевъ. По количеству «стежокъ», ведущихъ на эту могилу, дЂйствительно можно сказать, что «къ ней не заростетъ народная тропа»... Какой еще высшей награды для народнаго поэта?

Но эта самая могила, съ тЂхъ поръ, какъ она насыпана, уже неоднократно возбуждала и возбуждаетъ разнаго рода толки и недоразумЂнія. Источникъ этихъ печальныхъ недоразумЂній чаще всего неизвЂстенъ. По. свойственной намъ, русскимъ, привычкЂ, мы хотя считаемся съ фактомъ, но рЂдко заглядываемъ въ прошлое, чтобы поискать причину его, источникъ. Оттого мы весьма часто становимся орудіемъ ловко задуманной и искусно веденной интриги нашихъ противниковъ и, гоняясь за призраками, служимъ ихъ «спра※, собственными руками дЂлаемъ ихъ дЂло въ ущербъ и государству, и родинЂ, и родному намъ русскому народу, которому всецЂло посвящена муза Шевченка.

Въ нашемъ портфелЂ случайно сохранилось нЂсколько документовъ, относящихся къ первой тревогЂ, поднятой надъ свЂжей могилой Т. Г. Шевченка въ 1861 году. Документы эти даютъ возможность нЂсколько приподнять завЂсу, подъ которою скрывается источникъ неблагопріятныхъ толковъ и слуховъ, время отъ времени возбуждаемыхъ могилой Шевченка. Мы сочли долгомъ подЂлиться съ читателями «Кіевской Старины» этимъ интереснымъ дЂломъ, проливающимъ нЂкоторый свЂтъ на недавнія времена и произшествія.




I.


14 іюня 1861 года, поздно вечеромъ, русскій помЂщикъ каневскаго уЂзда, генералъ-лейтенантъ въ давней отставкЂ, князь /710/ Лопухинъ получилъ отъ сосЂда своего, владЂльца с. Межиричи, поляка Парчевскаго письмо на французскомъ языкЂ. Въ немъ Парчевскій извЂщалъ князя ни болЂе, ни менЂе, какъ о существующемъ въ г. Кане†и м. КорсунЂ заговорЂ противъ помЂщиковъ и предстоящемъ поголовномъ ихъ истребленіи. По словамъ Парчевскаго, въ числЂ найболЂе дЂятельныхъ агентовъ этого заговора, особенно выдЂляются послЂдователи недавно погребеннаго надъ ДнЂпромъ малорусскаго поэта Шевченка. Жалуясь на безпечность полиціи, Парчевскій проситъ кн. Лопухина прислать къ нему какого-то ЗмЂевскаго, для розысковъ по этому дЂлу: «данныя», говоритъ онъ, которыми я располагаю, «невымышлены», «время не терпитъ»..., «каждому позволено защищать свою жизнь»...

Князь Лопухинъ, лЂтъ 30-ть уже безвыЂздно жившій въ своей великолЂпной резиденціи, былъ въ то время въ весьма преклонныхъ лЂтахъ“, въ его имЂніи въ 1855 г. происходило сильное волненіе крестьянъ, съ трудомъ усмиренное. ЗловЂщее письмо сосЂда не могло не потревожить его. Но къ утЂшенію его какъ разъ въ ту пору у него гостилъ флигель-адъютантъ кн. Лобановъ-Ростовскій, командированный, по высочайшему повелЂнію, въ кіевскую губернію для наблюденія за правильнымъ примЂненіемъ Положеній 19 февраля 1861 года. Письмо тотъ часъ было передано ему кн. Лопухинымъ, и кн. Лобановъ-Ростовскій, съ разсвЂтомъ слЂдующаго дня, поспЂшилъ отправиться къ помЂщику Парчевскому, съ цЂлью получить отъ него болЂе подробныя свЂдЂнія по столь важному дЂлу. ВмЂсто этого, онъ получилъ отъ Парчевскаго особую записку, также на французскомъ языкЂ, въ которой, среди легендарныхъ слуховъ и толковъ, могила Шевченка и его почитатели стали предметомъ доноса.

Записка начинается сообщеніемъ, что въ предмЂстіи г. Канева проживаетъ крестьянинъ-музыкантъ Грыць, о которомъ молва говоритъ, что онъ воскресъ, спустя 16 лЂтъ послЂ смерти. Парчевскій поясняетъ, что этотъ Грыць ходитъ вездЂ по окрестнымъ деревнямъ, но главное пребываніе свое имЂетъ на могилЂ Шевченка, которая вмЂстЂ съ Каневомъ и служитъ главнымъ мЂстомъ свиданія заговорщиковъ. Въ подтвержденіе этого, Парчевскій ссылается на какого-то эконома Буркота, «которому все это извЂстно», а также , указываетъ на то, что этого самаго «вос-/711/кресшаго» Грыця всюду сопровождаетъ «сотскій с. Пекарей». Но при этомъ сообщаетъ, что какъ-бы въ качест†заговорщика прибылъ изъ Петербурга въ Каневъ «малорусскій писатель Кулишъ», съ намЂреніемъ потомъ «пробраться и въ м. Корсунь».

Копію съ этой записки кн. Лобановъ-Ростовскій въ тотъ-же-день представилъ кіевскому генералъ-губернатору кн. Васильчикову.

СдЂлавши съ записки переводъ, кн. Васильчиковъ 17 іюня препроводилъ ее кіевскому губернатору и просилъ тотчасъ-же командировать въ Каневъ и Корсунь жандармскаго полковника Грабовскаго и поручить ему, прибывъ на мЂсто, подъ благовиднымъ предлогомъ наблюденія за исполненіемъ крестьянской повинности въ отношеніи къ помЂщикамъ, или за успЂхами мЂръ, принятыхъ къ истребленію саранчи, совершенно секретно собрать самыя подробныя свЂдЂнія по обстоятельствамъ письма и записки помЂщика Парчевскаго. При этомъ полковнику Грабовскому предоставлялось право вызвать въ Каневъ или Корсунь самаго Парчевскаго и эконома Буркота и, при указаніи и содЂйствіи ихъ, разузнать о существованіи въ г. Кане†заговора, его цЂли, руководителяхъ и участникахъ, а также о крестьянинЂ ГрыцЂ, сопровождающемъ его всюду сотскомъ изъ с. Пекарей, писателЂ КулишЂ, цЂли его прибытія изъ Петербурга въ Каневъ, занятіяхъ и сношеніяхъ его въ этихъ мЂстахъ. Если по розыскамъ свЂдЂнія, сообщенныя помЂщикомъ Парчевскимъ, будутъ подтверждаться, то жандармскій полковникъ обязывался немедленно сдЂлать обыскъ у всЂхъ лицъ, на которыхъ падетъ подозрЂніе въ участіи въ заговорЂ, а когда, по обыску, найдены будутъ улики, тотчасъ-же арестовать виновныхъ и ждать дальнЂйшихъ распоряженій начальника края.

Въ виду такого важнаго дЂла кіевскій губернаторъ Гессе не ограничился посылкою, для розысковъ, жандармскаго полковника, но счелъ необходимымъ лично отправиться въ г. Каневъ, дабы успокоить его жителей, находившихся будто-бы въ неописанной тревогЂ.

Между тЂмъ генералъ-губернаторъ, вслЂдъ затЂмъ, получилъ изъ Канева еще два, уже оффиціальныя, донесенія по тому-же предмету: одно отъ исправника каневскаго уЂзда, другое отъ уЂзднаго стряпчаго.

Начальникъ уЂздной полиціи представлялъ дЂло съ подробностями еще болЂе угрожающаго характера. Вотъ сущность его до-/712/несенія. — Въ первыхъ числахъ мая мЂсяца, въ числЂ прочихъ лицъ, прибывшихъ въ г. Каневъ вмЂстЂ съ тЂломъ академика Шевченка, прибылъ изъ С.-Петербурга служащій въ КапитулЂ орденовъ губернскій секретарь Григорій Николаевичъ Честоховскій. Оставшись въ КаневЂ, онъ занимается обдЂлкою могилы надъ Шевченкомъ, а также срисовываніемъ разныхъ видовъ съ натуры и раздачею и продажею разнымъ лицамъ сочиненій покойника въ отдЂльныхъ брошюрахъ. Все это и подало поводъ къ тревожнымъ слухамъ, взволновавшимъ мирныхъ обывателей Канева. Стали носиться слухи, что скоро наступить «Тарасова ночь», въ которую будутъ рЂзать «пановъ-ляховъ и жидовъ» и что 8 іюля, въ день панихиды надъ могилою Шевченка, прибылъ изъ Петербурга, черезъ Кіевъ, къ Честоховскому коллежскій секретарь А. Л—скій, доставившій будто бы Грыцьку, какъ называютъ Честоховскаго, сундукъ ножей; простонародье же говоритъ, что пріЂзжалъ къ могилЂ Шевченка великій князь и желалъ быть здЂсь неузнаннымъ, но его узнали будто бы рабочіе парохода. Самъ академикъ Шевченко, по народнымъ толкамъ, не умеръ, а отравленъ, и вмЂсто него въ гробЂ сохраняются ножи; а что касается Грыцька, то онъ, расхаживая въ крестьянскомъ платьи по ближайшимъ селеніямъ и храмовымъ праздникамъ, разглашаетъ, будто бы онъ внукъ славнаго гайдамаки, который рЂзалъ ляховъ и жидовъ; наконецъ этотъ же Грыцко имЂетъ тЂсную связь съ какими-то двумя-тремя неизвЂстными жителями Канева, которые, вмЂстЂ съ нимъ, постоянно заняты какою то перепискою, но лица эти будто бы не постоянно живутъ здЂсь, а пріЂзжаютъ изъ другихъ мЂстъ.

КромЂ всЂхъ этихъ толковъ и слуховъ, начальникъ полиціи, можетъ быть самъ на половину вЂрившій въ нихъ, собралъ кое какія и фактическія свЂдЂнія о Честоховскомъ. По этимъ свЂдЂніямъ «внукъ славнаго гайдамаки большую часть дня проводитъ на могилЂ Шевченка и занимается ея устройствомъ, а въ особенности снимаетъ съ натуры разные виды»; вечеромъ же проводитъ время «съ каневскимъ и сосЂднихъ мЂстъ простымъ сословіемъ обоего пола»: собираются они на могилЂ надъ вечеръ почти ежедневно, а въ особенности въ праздники, причемъ Честоховскій «любитъ, что-бы простое сословіе обращалось съ нимъ возможно короче, называло его ты, Грицько и т. п. КромЂ того, онъ нерЂдко ходитъ въ ближайшія /713/ селенія Пекари и Хмельну, гдЂ проводитъ время въ корчмЂ съ народомъ и при всякомъ случаЂ старается сбыть брошюры сочиненій Шевченка, «въ особенности поэму Тарасова ночь, въ которой описывается картина истребленія поляковъ и жидовъ», а также Граматку Кулиша, которая, какъ замЂчаетъ тотъ-же начальникъ каневской полиціи, «по содержанію своему весьма вредна и можетъ быть объясняема простымъ сословіемъ различно». ВсЂ эти сочиненія Честоховскій старается сбывать если не за деньги, то даромъ — даритъ крестьянамъ и другимъ лицамъ и въ продолженіи нЂсколькихъ дней успЂлъ уже сбыть нЂсколько сотъ брошюръ. Правда, продолжаетъ начальникъ полиціи, «трудно обнаружить не только удостовЂреніемъ, но даже и слЂдствіемъ настоящую цЂль сближенія Честоховскаго съ мЂстнымъ простонародіемъ и быстраго распространенія въ значительномъ числЂ брошюръ между этимъ сословіемъ». Одни говорятъ, что распродажа книгъ производится для покрытія издержекъ на расходы по погребенію Шевченка; другіе, что для доставленія средствъ къ жизни его бЂднымъ родственникамъ, а нЂкоторые — чтобы за вырученныя деньги устроить въ память Шевченка ремесленный домъ, для обученія мЂстныхъ мальчиковъ. «ВсЂ эти мнЂнія, заключаетъ полицейскій начальникъ, не правдоподобны уже собственно потому, что продажа брошюръ производится какъ бы тайкомъ, но усиленно, безъ вЂдома и участія мЂстнаго начальства, тогда какъ наше правительство всегда съ рьянымъ усердіемъ содЂйствуетъ всякому частному благому намЂренію».

О вредности сочиненій самаго Шевченка исправникъ докладывалъ по начальству, что «въ нихъ весьма занимательно обрисована былая когда-то Украйна, съ ея рЂзкими событіями, съ ея населеніемъ свободнымъ въ своихъ дЂйствіяхъ». По мнЂнію исправника, посредствомъ этихъ сочиненій Честоховскій «желаетъ какъ-бы исподоволь разъяснить простому народу стЂснительныя для него теперишнія узаконенія русскаго правительства и вмЂстЂ съ тЂмъ возобновить въ памяти былыя времена Украйны».

Признавая полное отсутствіе уликъ для обвиненія Честоховскаго въ распространеніи тревожныхъ слуховъ, исправникъ все таки находилъ «пребываніе его здЂсь весьма опаснымъ для общественнаго спокойствія», ибо, говоритъ онъ, «тревожные слухи могутъ распространяться и въ болЂе отдаленныя отъ Канева мЂстности». НерЂ-/714/шался онъ и на обыскъ у Честоховскаго, и тЂмъ не менЂе писалъ, что считаетъ безусловно необходимымъ его скорЂйшій выЂздъ, тЂмъ болЂе, что онъ проживаетъ уже по просроченному отпуску.

Подобныя же свЂдЂнія, только въ болЂе сжатомъ и обобщенномъ видЂ, представилъ генералъ-губернатору и каневскій стряпчій. Подтверждая ходившіе въ Кане†слухи, возбужденіемъ которыхъ должно быть признано пребываніе Честоховскаго на могилЂ Шевченка, стряпчій говоритъ, что «по воскресеніямъ и праздничнымъ днямъ, когда люди свободны отъ работъ, на могилЂ Шевченка можно видЂть всегда большое стеченіе народа и въ особенности дЂвокъ и паробковъ. ЗдЂсь они, по цЂлымъ ночамъ пьянствуя и безчинствуя, слушаютъ разсказы Грыцька, который вообще дЂйствіями своими возбуждаетъ подозрЂніе».

ВсЂ эти свЂдЂнія и донесенія возбуждали невольную тревогу и подымали цЂлое политическое дЂло. Шуточное ли дЂло, ножи въ могилЂ Шевченка, и эти нескончаемые толки въ народЂ, и какіе-то народолюбцы въ средЂ его, темныя личности, то появляющіяся, то исчезающія.





II.


Начались розыски. Кто такой Л—скій? чего ради пріЂзжалъ онъ? Оказалось: Л—скій, коллежскій секретарь; служитъ въ сенатЂ; ищетъ мЂсто мироваго посредника у себя на родинЂ, въ конотопскомъ уЂздЂ, черниговской губерніи. Въ Кіевъ онъ пріЂхалъ въ числЂ сопровождавшихъ тЂло Шевченка; бывалъ чаще всего у родственниковъ покойнаго поэта и у инспектора 2 гимназіи Чалаго (позже біографа Т. Г. Шевченка).

Но пока ходятъ бумаги въ Кіевъ и изъ Кіева, начальникъ каневской полиціи поручаетъ старшему засЂдателю полиціи Монастырскому произвести по этому дЂлу негласное дознаніе. Одновременно онъ проситъ начальника края, «по важности происшествія», назначить особую коммисію, для произведенія слЂдствія надъ Честоховскимъ. А 17 іюля доноситъ о томъ, что по «полученному имъ частному свЂдЂнію, вЂрность котораго совершенно ничЂмъ еще не подтверждается, въ 3 станЂ каневскаго уЂзда, въ одномъ изъ селеній, формируются три шайки изъ крестьянъ, которыя готовятся пройти въ Каневъ для истребленія ляховъ-пановъ и евреевъ». Въ виду /715/ этихъ «частныхъ свЂдЂній», исправникъ проситъ генералъ-губернатора, «для предупрежденія могущихъ произойти безпорядковъ, командировать въ Каневъ и уЂздъ, сверхъ находящагося тамъ баталіона Алексопольскаго полка, еще хотя д†роты пЂхоты».

ЗасЂдатель полиціи Монастырскій усердно производитъ дознаніе надъ Честоховскимъ, «на поведеніе его устремляетъ все вниманіе» и «изъ подъ руки» добываетъ такія диковинныя свЂдЂнія. «Честоховскій явился въ нашъ край, чтобы возмутить простой народъ къ низверженію общаго порядка и произведенію ужасныхъ кровавыхъ сценъ; для достиженія сего, онъ внушаетъ народу слЂпо вЂрить, что крестьяне вышли изъ крЂпостной зависимости по старанію Шевченка, что государь императоръ, не соглашавшійся на это, заключилъ было Шевченка въ тюрьму, но твердая воля Шевченка заставила государя уступить ему, что Шевченко хотЂлъ отмстить за угнетеніе народа, но будучи призванъ къ Богу, гдЂ находится съ душею и тЂломъ, оставилъ это дЂло на Честоховскаго, который не позволитъ теперь испортить это дЂло, а сдЂлаетъ все, что угодно народу; что великій князь Константинъ пріЂдетъ въ Каневъ объявить народу, чтобы перечистить свЂтъ, а въ помощь народу явится изъ Запорожья, Черноморіи, Дуная и Петербурга 25 тысячъ состоящихъ въ распоряженіи Честоховскаго козаковъ»... «Говоря о ШевченкЂ, какъ объ избранникЂ Божіемъ для освобожденія народа, Честоховскій приводитъ въ трепетъ всЂхъ тЂхъ, кто не хочетъ быть ему преданъ. ВЂрованіе въ силу, славу и святость Шевченка до того стало фанатическимъ, что народъ разсказываетъ уже и о сбывшихся будто бы чудесахъ. У одной напримЂръ женщины былъ сынъ калЂка; она только разъ помолилась Шевченку — и сынъ ея будто бы совершенно выздоровЂлъ. Народъ, стекаясь на могилу Шевченка по воскресеньямъ, въ праздничные и даже рабочіе дни, въ огромныхъ массахъ, пьянствуетъ на счетъ Честоховскаго, а онъ, не щадя денегъ на водку, научаетъ молодыхъ и старыхъ пЂть гайдамацкія пЂсни, брани страшно тЂхъ, кто поетъ русскія пЂсни; разсказывая же, какъ въ старину предки рЂзали ляховъ и жидовъ, толкуетъ, что время это вскорЂ возобновится и Малороссія съ восторгомъ будетъ смотрЂть на пламя, которое вспыхнетъ въ одинъ моментъ въ ЧигиринЂ, УманЂ, Черкассахъ и Кане※. /716/

«Въ прошлую субботу, добавлялъ Монастырскій, могила Шевченка была окружена массою народа, простиравшеюся до 1000 человЂкъ, и когда туда же прибылъ, вЂроятно сообщникъ Честоховскаго, какой-то молодой человЂкъ, то его выдавали за великаго князя Константина». По дальнЂйшимъ словамъ донесенія, «мЂщанинъ Степанъ Кутахъ, дЂлавшій по заказу Честоховскаго крестъ для установки на могилЂ Шевченка, положительно разъяснялъ, что народъ приготовляется къ ужасному безпорядку, что Честоховскій приводитъ людей въ страшное уныніе: онъ записываетъ на бумагу тЂхъ, къ кому нерасположенъ, и люди эти опасаются ссылки на Кавказъ; крестьяне же селенія ХмЂльной пребываютъ въ страхЂ изъ-за того, что, по волЂ Честоховскаго, деревня ихъ черезъ 40 дней будетъ совершенно уничтожена, исключая 2 хозяевъ, заслужившихъ его расположеніе».

Передавая всЂ эти слухи, толки и собственныя свЂдЂнія, мЂстныя власти предъусматривали страшное возмущеніе и для обороны края отъ грозившихъ бЂдствій настоятельно требовали военныхъ подкрЂпленій...





III.


Генералъ-губернаторъ, однако, сразу посмотрЂлъ на это дЂло нЂсколько иначе. Въ ожиданіи разслЂдованія онаго полковникомъ Грабовскимъ, кн. Васильчиковъ, донося, 21 іюля 1861 года, о всЂхъ слухахъ и толкахъ въ Петербургъ, въ заключеніе писалъ: «тЂмъ не менЂе я полагаю, что существованіе заговора въ Кане†съ преступною цЂлью и слухи о формирующихся будто бы шайкахъ крестьянъ для истребленія пановъ-ляховъ и жидовъ слишкомъ преувеличены и возникли вслЂдствіе боязливо-настроеннаго воображенія о крестьянахъ помЂщиковъ изъ поляковъ, которые въ малЂйшемъ народномъ движеніи видятъ угрозу себЂ». Относительно же Честоховскаго и его безтактныхъ дЂйствій, признаваемыхъ мЂстными властями крайне предосудительными, чуть не революціонными, кн. Васильчиковъ въ томъ же донесеніи замЂчаетъ только, что Честоховскій принадлежитъ «къ числу приверженцевъ малороссійской народности и своими необдуманными дЂйствіями могъ подать поводъ къ тревожнымъ толкамъ въ мЂстахъ, полныхъ преданій и воспоминаній о кровавой борьбЂ Малороссіи съ Польшею». /717/

ТЂмъ временемъ собираніе свЂдЂній и разслЂдованіе о мнимомъ «заговорЂ противъ помЂщиковъ» шло своимъ чередомъ. Губернаторъ производилъ дознаніе лично въ КаневЂ; полковникъ Грабовскій сперва въ КорсунЂ, а за тЂмъ также въ КаневЂ.

Въ трехъ донесеніяхъ генералъ-губернатору, отъ 20, 23 и 25 іюля, кіевскій губернаторъ Гессе не открываетъ ничего новаго; онъ только удостовЂряетъ, что всЂ слухи и толки о мнимомъ заговорЂ и шапкахъ крестьянъ вызвалъ «занимавшійся обдЂлкою могилы Шевченка губернскій секретарь Честоховскій — своими разсказами и чтеніемъ сочиненій Шевченка о гайдамачинЂ, запорожцахъ, козачьей вольности, ненависти къ полякамъ и мщеніи за угнетеніе ими свободы и вЂры малороссіянъ, а также распространеніемъ между простонародьемъ сочиненій Шевченка и Кулиша». Губернаторъ прибавлялъ, что «для успокоенія тревоги между жителями изъ поляковъ и евреевъ онъ нашелъ нужнымъ поставить въ Кане†на нЂкоторое время сотню казаковъ», а относительно Честоховскаго замЂчаетъ: «это точно такой же хлопоманъ, какъ тЂ, которыхъ мы знаемъ въ кіевскомъ университетЂ»; всЂ дЂйствія его «клонились лишь къ оживленію въ народЂ малороссійской національности».

Не смотря однако на такой по видимому снисходительный отзывъ какъ о единственномъ виновникЂ произшедшей смуты, такъ и о самой смутЂ, въ послЂднемъ своемъ донесеніи кіевскій губернаторъ усиливаетъ свое о нихъ мнЂніе. «Съ какою цЂлью, пишетъ здЂсь Гессе, поступалъ такъ Честоховскій, неизвЂстно; я увЂренъ только, что дурныя сЂмена сЂялъ онъ на здЂшней почвЂ. Надобно желать, чтобы крестьяне, это мирное земледЂльческое сословіе, воспользовались своею свободою не въ духЂ гайдамачества и козачества временъ гетманскихъ, а путемъ добрыхъ отношеній съ прежними ихъ владЂльцами. Я нахожу во всякомъ случаЂ, а въ особенности въ здЂшнемъ краЂ, поведеніе Честоховскаго вреднымъ и убЂжденъ, что какую бы не имЂли цЂль эти господа, пріобрЂтая довЂріе къ себЂ крестьянъ, на такихъ основаніяхъ они готовятъ въ будущемъ печальныя послЂдствія такому классу людей, который, при необразованіи своемъ и непониманіи настоящаго своего положенія, дЂйствительно нуждается въ благонамЂренномъ и добросовЂстномъ руководительст※. /718/

Въ проэктируемыхъ губернаторомъ по поводу всего произшедшаго мЂрахъ видна таже тревога — навЂянная свЂжими впечатлЂніями, полученными на мЂстЂ. «Для сохраненія общественнаго спокойствія, мирнаго исхода настоящаго преобразованій и будущаго народнаго счастія, должно, по его мнЂнію, обратить особенное вниманіе на малороссійскія національныя выходки и принять строгія мЂры къ прекращенію зла въ самомъ его началЂ»; въ тоже время произведеніе формальнаго слЂдствія надъ Честоховскимъ онъ находитъ ненужнымъ, такъ какъ слЂдствіе это охватило бы тысячи людей, бывшихъ въ сношеніяхъ съ Честоховскимъ, что едва ли было бы «соотвЂтственно обстоятельствамъ въ такомъ дЂлЂ, котораго гласность желательно было бы избЂжать». Признавая полезнымъ вызвать Честоховскаго въ Кіевъ и допросить, относительно успокоенія встревоженныхъ поляковъ и евреевъ г. Канева губернаторъ считаетъ вполнЂ достаточнымъ расквартированіе тамъ сотни казаковъ; а дабы устранить подобные случаи на будущее время, находитъ нужнымъ предписать полиціи имЂть строгій надзоръ за всЂми пріЂзжающими на могилу Шевченка, и если «они будутъ разсказывать крестьянамъ о былыхъ гайдамацкихъ, запорожскихъ и казацкихъ временахъ, или дЂлать какія бы то ни было вредныя внушенія, то таковыхъ обязывать подписками сейчасъ же оставлять Каневъ», и въ то же время, каждый разъ, доносить по начальству. Въ заключеніе губернаторъ признаетъ вредными въ рукахъ крестьянъ здЂшняго края «сочиненія Шевченка, Кулиша и др., имъ подобныхъ» и распространеніе ихъ находитъ необходимымъ совершенно воспретить; «вобще» же признаетъ полезнымъ «распространять грамотность на русскомъ языкЂ чрезъ священниковъ и лицъ заслуживающихъ довЂріе».

ВзвЂсивши всЂ эти донесенія, кн. Васильчиковъ посмотрЂлъ и на сей разъ на дЂло. съ болЂе широкой точки зрЂнія, во всякомъ случаЂ гораздо болЂе спокойно, менЂе односторонне и болЂе «соотвЂтственно обстоятельствамъ». ВполнЂ раздЂляя взглядъ губернатора на поведеніе Честоховскаго, «подавшаго поводъ своими необдуманными дЂйствіями къ тревожнымъ толкамъ и опасеніямъ жителей, и соглашаясь въ необходимости бдительнаго наблюденія за слишкомъ крайними проявленіями малороссійской національности, но не видя, однако, никакой необходимости обращаться въ /719/ этомъ отношеніи къ какимъ-либо строгимъ мЂрамъ, которыя должны должны быть принимаемы лишь въ случаЂ дЂйствительнаго открытія вредныхъ или преступныхъ замысловъ», генералъ-губернаторъ «признавалъ достаточнымъ, пока ничего подобнаго не обнаружено и все дЂло заключается только въ пустомъ страхЂ и неосновательныхъ опасеніяхъ, навЂянныхъ слишкомъ пугливымъ воображеніемъ, ограничиться внимательнымъ наблюденіемъ за дЂйствіями подобныхъ Честоховскому малороссійскихъ пропагандистовъ, чтобы имЂть возможность во время сдержать ихъ слишкомъ горячіе порывы и не дозволить имъ выйти за предЂлы благоразумія», «въ случаЂ же положительнаго удостовЂренія въ дЂланіи ими вредныхъ внушеній простонародью, не ограничиваться уже приказаніемъ оставить Каневъ, а принять въ то же время мЂры къ обезпеченію личности, для преданія ихъ законной отвЂтственности».

Что касается мнЂнія губернатора о воспрещеніи сочиненій Шевченка и Кулиша, то князь Васильчиковъ находилъ «возможнымъ сдЂлать это только въ отношеніи малороссійскихъ букварей послЂдняго; «сельскія школы, говоритъ онъ, въ здЂшнемъ краЂ открыты правительствомъ и имъ же разосланы для обученія крестьянъ русскіе буквари, а потому другіе буквари не должны быть допускаемы въ этихъ школахъ».

Не считалъ нужнымъ генералъ-губернаторъ и производство формальнаго слЂдствія по дЂлу Честоховскаго; но поручалъ немедленно вызвать его въ Кіевъ, распросить о цЂли и намЂреніяхъ его и приказать ему возвратиться обратно въ Петербургъ, сдЂлавъ «строгое внушеніе держать себя осторожнЂе и осмотрительнЂе», а также «обязать его подпискою не возвращаться сюда безъ особаго разрЂшенія начальства».





IV.


Въ то время, когда мЂстными разслЂдованіями выяснилась уже съ достаточною полнотою вся картина этого громкаго дЂла и князь Васильчиковъ въ своемъ сообщеніи въ Петербургъ, 28 іюля, высказался, что «все дЂло заключается только въ пустомъ страхЂ и неосновательныхъ опасеніяхъ, навЂянныхъ слишкомъ пугливымъ воображеніемъ», источникъ возбужденія самаго дЂла начинаетъ открываться.... /720/

1-го августа генералъ-губернаторъ получилъ письмо отъ кіевскаго губернскаго предводителя дворянства Горвата, въ которомъ послЂдній доводитъ до его свЂдЂнія, что, по донесенію каневскаго уЂзднаго предводителя дворянства Янковскаго, «въ каневскомъ уЂздЂ появились злонамЂренныя лица, которые, подъ разными предлогами, собирая на могилЂ Т. Шевченка тамошнихъ мЂщанъ и сосЂднихъ крестьянъ, поселяютъ въ сихъ послЂднихъ ненависть къ помЂщикамъ, для большаго же раздраженія умовъ ихъ и воспламененія чувствъ негодованія какъ къ помЂщикамъ, такъ и къ другимъ высшаго образованія сословіямъ, разсказываютъ имъ, читаютъ и по своему толкуютъ избранныя къ предположенной цЂли статьи и отрывки изъ разныхъ сочиненій о кровавыхъ событіяхъ гайдамацкой рЂзи, начальниковъ разбойничьихъ шаекъ Гонту и ЖелЂзняка изображаютъ передъ простонародьемъ какъ бы священныхъ героевъ, а самую рЂзь, произведенную, по ихъ выраженію, священными ножами, представляютъ дЂломъ правымъ, составляющимъ славу здЂшняго народа. Къ могилЂ Шевченка, котораго, по внушенію его друзей, простонародье стало почитать пророкомъ, а каждое его слово завЂтомъ для народа, стекается множество посЂтителей, и распространилась молва о надеждахъ крестьянъ въ будущемъ завладЂть безвозмездно помЂщичьею землею, о зарытыхъ въ могилЂ надъ прахомъ Шевченка священныхъ ножахъ, о томъ, что вскорЂ настанетъ часъ, когда по прежнему будутъ рЂзать пановъ, чиновниковъ и духовенство, скрывающихъ права народа». — «Независимо отъ сего, пишетъ далЂе г. Горватъ, я получилъ отъ пріЂзжающихъ изъ каневскаго уЂзда помЂщиковъ свЂдЂніе, что на могилу Шевченка стекается каждодневно огромное число поклонниковъ изъ крестьянъ, точно какъ бы къ святому мЂсту и что сочиненія Шевченка о «Гайдамакахъ», «Тарасовой ночи» и «Граматка» другаго автора раздаются по самой ничтожной цЂнЂ и даромъ». Горватъ, согласно со взглядами предводителя Янковскаго, находилъ, что «пока означенныя сочиненія составляли предметъ чисто литературный и оставались въ сферЂ людей образованныхъ, онЂ, конечно, не могли произвести содержаніемъ своимъ вреднаго вліянія на читателей; но когда нынЂ распространяются онЂ между простымъ народомъ, съ устными толкованіями, настроенными, очевидно, для возбужденія давно погасшей вражды между помЂщиками и крестья-/721/нами («?» поставленъ рукою кн. Васильчикова) и раздаются даромъ извЂстными лицами и толкуются крестьянамъ, сообразно разумЂнію и скрытой цЂли распространителей пропаганды, когда злодЂевъ стараются изобразить предъ простолюдиномъ священными героями и такимъ, хотя косвеннымъ, образомъ возбудить слушателей и читателей къ повторенію столь прославленныхъ дЂяній, каковы месть, рЂзь и кровопролитіе, когда эта пропаганда началась со дня перенесенія тЂла Шевченка въ Каневъ и съ появленіемъ тамъ воспитанника его Честоховскаго, когда наконецъ въ уЂздЂ повсемЂстно распространилась объ этомъ молва между всЂми сословіями общества: — должно полагать, что это не можетъ быть безъ основанія, а должны быть руководители, волнующіе умы съ какою-то тайною цЂлью и что по всей вЂроятности Честоховскій, проповЂдующій гайдамацкія идеи и при встрЂчЂ съ крестьянами обращающійся къ нимъ со словами: «Здрастуйте, гайдамаки!» — играетъ въ этомъ дЂлЂ не послЂднюю роль. Хотя же и нЂтъ положительныхъ фактовъ къ обвиненію кого-либо въ прямомъ возбужденіи крестьянъ къ истребленію помЂщиковъ и никто съ поличнымъ не явился, но это еще не доказываетъ, чтобы мысль этого рода не существовала дЂйствительно 1). Безъ сомнЂнія, большинство населенія не увлеклось бы пропагандою, но она можетъ вредно дЂйствовать на единицы и мало по малу раздувать брошенную искру вражды. Такія единицы, какъ доноситъ каневскій предводитель дворянства, замЂтны уже по таинственности въ разговорахъ и обхожденіи по угрюмости, отпечатлЂвающейся въ глазахъ ихъ и на лицЂ: онЂ-то возбуждаютъ тревогу въ жителяхъ Канева и окрестностей его. Если заблаговременно не будутъ приняты энергическія мЂры къ прекращенію пропаганды, могутъ послЂдовать важные безпорядки, угрожающіе личной безопасности помЂщиковъ».



1) Каневскій уЂздный предводитель дворянства Янковскій по этому случаю говоритъ: „народъ здЂшній умЂетъ упрямо сохранять всякую такого рода тайну. Лучшимъ доказательствомъ того служитъ дЂло о совершенномъ 5 лЂтъ тому назадъ убійст†помЂщика Гудимъ-Левковича крестьянами с. Григоровки. Преступленіе это, совершенное многими лицами, безъ сомнЂнія, извЂстно многимъ; не смотря на то, долговременныя усилія произведенныхъ неоднократно слЂдствій къ открытію виновныхъ остались тщетными“. /722/



Изложивши все это, представитель кіевскаго дворянства проситъ генералъ-губернатора «не оставить зависящимъ распоряженіемъ къ открытію распространителей между крестьянами гайдамацкихъ идей, удаленію виновныхъ, въ томъ числЂ и г. Честоховскаго, изъ каневскаго уЂзда, къ прекращенію вліянія этихъ лицъ на крестьянъ и распространенія между ними волнующихъ умы сочиненій, воспрещенію скопищъ простонародья на могилЂ Шевченка и перенесенію тЂла сего послЂдняго въ такое мЂсто, гдЂ сборища и демонстраціи не могли-бы имЂть мЂста» (каневскій предводитель дворянства Янковскій предлагалъ только разрыть могилу и показать народу, что въ ней не было освященныхъ ножей).

Въ заключеніе предводитель кіевскаго «шляхетства» (русское дворянство въ то время, по землевладЂнію, представляло 1/10 и было въ такомъ загонЂ, что съ нимъ считали унизительнымъ даже заговаривать по русски, а говорили и даже писали, какъ и въ этомъ дЂлЂ, по французски) обращается къ кн. Васильчикову съ такими жалостливыми словами: «ваше сіятельство! Дворянство остается въ полномъ упованіи, что вы не откажите принять живЂйшее участіе въ настоящемъ дЂлЂ, оказать помЂщикамъ начальничье покровительство и властію своею отклонить грозящія бЂдствія».

Если принять въ соображеніе, что первая вЂсть о мнимомъ заговорЂ пущена въ ходъ польскимъ помЂщикомъ чрезъ русскаго князя, имЂвшаго у себя гостемъ высочайше довЂренное лице, что вся почти уЂздная полиція состояла еще тогда изъ поляковъ, что польскіе паны, какъ видимъ изъ приведенной переписки, сновали въ Каневъ и обратно, раздувая ходившіе слухи, что хлопотавшіе предъ высшею властію объ усмиреніи не существовавшаго заговора уЂздный и губернскій предводители дворянства были также поляки и что польское дворянство кіевской губерніи уже въ то время почти поголовно находилось въ тайномъ заговорЂ противъ русскаго правительства и готоваго ему сюрпризомъ большую «рухавку», мечтая и всячески усиливаясь втянуть въ нее и мЂстное малорусское населеніе, то въ самомъ измышленіи ужаснаго заговора, въ раздутіи до невЂроятія бродившихъ о немъ толковъ и въ этихъ усиленныхъ просьбахъ о защитЂ нельзя не признать участія посторонней руки, старавшейся отвлечь отъ собственной «справы» вниманіе властей, натравляя ихъ то на народъ, то на «хлопомановъ», /723/ быть можетъ и въ самомъ дЂлЂ не по разуму усердствовавшихъ. Достойно во всякомъ случаЂ вниманія то, какъ гордая шляхта, мечтавшая именно тогда о панст†«отъ моря до моря», тряслась при одной мысли, что туземное населеніе еще не забыло своей борьбы съ поляками и старалась оградить себя отъ взрыва народнаго негодованія, подготовленнаго и вскормленнаго вЂками...

Къ чести кн. Васильчикова нужно сказать: какъ онъ не былъ податливъ у себя въ гостинной на польскія любезности, но онъ понималъ эту «музыку»...

Получивши отъ полковника Грабовскаго, 1 августа, огромное разслЂдованіе о мнимомъ заговорЂ (на 108 листахъ) и убЂдившись, что оно рЂшительно ничего не прибавляетъ къ извЂстнымъ уже ему толкамъ и слухамъ, источникъ которыхъ, по его убЂжденію, заключался въ «слишкомъ напуганномъ воображеніи помЂщиковъ изъ поляковъ, предававшимъ «хлопоманскимъ» выходкамъ Грыцька Честоховскаго черезчуръ серьёзное значеніе, кн. Васильчиковъ распорядился вызвать этого полукомическаго «внука славнаго гайдамаки», распросилъ его подробно о всЂхъ обстоятельствахъ дЂла и приказалъ ему немедленно выЂхать въ Петербургъ, на мЂсто своей службы, и больше, безъ разрЂшенія начальства, не возвращаться въ Каневъ.

Въ томъ-же смыслЂ генералъ-губернаторъ, 8 августа, отвЂчаетъ конфиденціально и предводителю дворянства кіевскаго Горвату, на его жалобу о заговорЂ противъ помЂщиковъ. «По самымъ тщательнымъ розыскамъ на мЂстЂ, пишетъ кн. Васильчиковъ, всЂ слухи оказались ложными. Вся тревога была поднята по поводу неблагоразумнаго поведенія занимавшагося въ Кане†обдЂлкою могилы Шевченка губернскаго секретаря Честоховскаго, который, сближаясь съ простымъ народомъ, своими разсказами и чтеніемъ сочиненій Шевченка о преданіяхъ историческихъ событій Малороссіи, далъ поводъ къ различнымъ толкамъ между простонародьемъ, а пугливо-настроенное воображеніе возвело ихъ на степень заговора». УвЂдомляя г. Горвата, что Честоховскій уже высланъ изъ края, съ воспрещеніемъ ему возвращаться, и что приняты мЂры къ успокоенію встревоженныхъ жителей и предупрежденію поводовъ къ подобнымъ безпокойствамъ, начальникъ края заключаетъ письмо свое нЂсколько ироническимъ увЂреніемъ польскаго пана, что /724/ «правительство бдительно заботится объ огражденіи спокойствія всЂхъ жителей края, зорко слЂдитъ за всЂмъ, въ чемъ могла-бы проявиться малЂйшая попытка къ нарушенію того или другаго, имЂетъ достаточныя средства и съумЂетъ во время подавить всякую попытку въ этомъ родЂ». Объ этомъ кн. Васильчиковъ проситъ поставить въ извЂстность и каневскаго предводителя дворянства, г. Янковскаго.





V.


Между тЂмъ, пока «паны дерутся, у мужиковъ чубы трещатъ». Въ Кане†мЂстныя власти, не рЂшившіяся подступить даже къ губернскому секретарю Честоховскому и сдЂлать у него хотя-бы обыскъ, арестовываютъ и держатъ подъ арестомъ трехъ простолюдиновъ: крестьянина с. Трощина Осипа Галабурду, отставнаго матроса Трусенка и мЂщанина Захара Дорошенка.

Галабурда арестованъ по такому поводу. Управляющій имЂніемъ княгини Ширинской-Шихматовой, с. Грищинецъ, шляхтичъ Кгаевскій донесъ исправнику, что Галабурда, явившись къ нему, управляющему, въ домъ, въ пьяномъ видЂ, требовалъ возврата своей «свитки», оставленной годъ тому назадъ въ экономіи за потраву его скотомъ экономическаго хлЂба. Когда Кгаевскій заявилъ ГалабурдЂ, что о «свиткЂ» его ничего не знаетъ, а скота на потраву пускать не совЂтуетъ, то тотъ будто-бы съ пьяныхъ глазъ отвЂтилъ: «якъ будемо мати свои поля, тогди не будемъ на чужи пускати. Поздоровъ, Боже, батька — Тараса: винъ намъ давъ свободу та чужоземци... Тарасъ три разы умиравъ, та не вмеръ: винъ и теперъ живе, а поховали тильки ёго прозваніе. Мы ждали годъ, а ще годъ пидождемъ, — тоди будемъ мати свои поля и будемо дворянами». На допросЂ у исправника Галабурда заявилъ только, что во время похоронъ Шевченка былъ въ Кане†и что тогда всЂмъ людямъ велЂно было молиться Богу за Тараса; о томъ-же, что крестьяне будутъ дворянами, онъ слыхалъ отъ разныхъ лицъ въ видЂ насмЂшки, по случаю освобожденія крестьянъ изъ панской зависимости; но говорилъ-ли онъ Кгаевскому что-либо болЂе, рЂшительно не помнитъ, такъ какъ во время посЂщенія его былъ сильно пьянъ».

Отставной матросъ Трусенко былъ арестованъ полковникомъ Грабовскимъ, какъ «прикосновенный къ дЂлу о вредныхъ толкахъ, /725/ разсЂянныхъ въ толпЂ простаго народа чиновникомъ капитула орденовъ Честоховскимъ». Но въ чемъ именно выражалась эта «прикосновенность», каневскій исправникъ не зналъ, хотя и держалъ Трусенка подъ арестомъ при полиціи.

Наконецъ, каневскій мЂщанинъ Дорошенко былъ арестованъ по доносу евреекъ Филькенштейновой и Гальпериновой. ОбЂ онЂ заявили исправнику, что Дорошенко, зайдя въ шинокъ къ Филькенштейновой, требовалъ въ долгъ на 10 коп. водки; а когда шинкарка въ этомъ ему отказала, то онъ будто-бы сказалъ: «коли-бъ намъ давъ Богъ скоришъ ризать васъ, бисовыхъ жидивъ, то тоди я першый буду ризать». Въ то-же время, обращаясь къ Гальпериновой, угрожалъ ей будто такъ: «перше тебе зарижу, зниму зъ шыи дукаты, дострою соби хату, куплю коня и буду ûздить зъ своею жинкою на спациръ» (на прогулку). Выставленный еврейками свидЂтель, мЂщанинъ Павелъ Бессарабъ, не подтвердилъ доноса, но заявилъ исправнику, что Дорошенко, на отказъ шинкарки дать ему водки въ долгъ, дЂйствительно сказалъ: «треба-бъ васъ ризать, проклятыхъ жидивъ, та никому»! Находя, что эти намЂренія полупьянаго Дорошенка «служатъ къ нарушенію общественнаго спокойствія», исправникъ передалъ объ этомъ дЂло судебному слЂдователю, а виновнаго содержалъ подъ арестомъ.

Получивши одно за другимъ всЂ эти донесенія отъ мЂстнаго блюстителя порядка и спокойствія, генералъ-губернаторъ прежде всего приказалъ освободить всЂхъ арестованныхъ, а исправнику, за его усердіе «не по разуму» въ этомъ дЂлЂ, черезъ кіевскаго губернатора задалъ по просту головомойку... «Во всЂхъ его дЂйствіяхъ по этому дЂлу, пишетъ кн. Васильчиковъ, видна какая-то торопливость, необдуманность и нераспорядительность. Всякимъ нелЂпымъ словамъ, произнесеннымъ въ пьяномъ видЂ кЂмъ-либо изъ простаго народа, всякой бабьей сплётнЂ онъ придаетъ важность и особенное значеніе и изъ каждаго вздора дЂлаетъ предметъ донесенія, испрашивая притомъ наставленіи о дальнЂйшемъ образЂ дЂйствій, или входя съ ходатайствами, лишенными смысла, какъ это сдЂлалъ онъ, прося начальничьяго распоряженія къ прекращенію толковъ».

Вотъ какъ взглянули на дЂйствія ревностнаго блюстителя за прекращеніемъ нелЂпыхъ слуховъ и толковъ, шедшихъ отъ «вель-/726/можнаго шляхетства», оправдывавшаго на себЂ пословицу: «у страха глаза велики!»

Но извЂстно, что гдЂ достается старшему, тамъ младшій всегда въ отвЂтЂ. Когда губернаторъ Гессе получилъ отъ генералъ-губернатора «непріятную» бумагу о своемъ исправникЂ, онъ тотчасъ-же нашелъ, что не одинъ исправникъ виновенъ въ этомъ дЂлЂ, а и старшій засЂдатель полиціи Монастырскій, также допустившій «несоотвЂтственныя дЂйствія»... Въ виду этого, испрашивалось разрЂшеніе подвергнуть и Монастырскаго взысканію. Конечно, разрЂшеніе послЂдовало и на это.

Но тЂмъ не менЂе, пока оставался въ покоЂ источникъ всЂхъ этихъ слуховъ и толковъ, они не унимались... Губернаторъ молчалъ, но каневскій исправникъ продолжалъ доносить... СвЂжая могила Шевченка, слава его среди народа не давали покоя «польскому шляхетству»; именно въ то время оно строило планы о созданіи польскаго государства «отъ моря до моря», а этимъ планамъ грозилъ подъемъ духа народнаго, вызываемый пЂснями поэта и близостію его могилы. Отсюда и вся тревога, отсюда и желаніе «загребсти жаръ чужими руками»...

Чтобы положить конецъ всЂмъ этимъ толкамъ, тревогамъ и опасеніямъ, князь Васильчиковъ вынужденъ былъ еще разъ, 19 августа, подробно разъяснять кіевскому губернатору всю нелЂпость подобныхъ опасеній на счетъ Шевченка, поручая ему разъяснить это дворянству. «Что касается сочиненій Шевченка, пишетъ онъ, то обличая въ авторЂ ихъ неоспоримый поэтическій талантъ, не замЂтно, чтобы они дышали неумолимою ненавистью вообще къ дворянству, а если въ нихъ и описаны нЂкоторыя событія изъ исторіи Малороссіи и борьбы ея съ Польшею за свою народность и вЂру, то въ этомъ ничего нЂтъ опаснаго для дворянства, какъ и въ народныхъ малорусскихъ пЂсняхъ, въ которыхъ эти событія выражаются ярче и сильнЂе, нежели у Шевченка».

ВмЂстЂ съ этимъ, очевидно, догадываясь объ источникЂ поднятой бури, генералъ-губернаторъ выражаетъ желаніе знать: на какихъ данныхъ и фактахъ гг. Янковскій съ Горватомъ основываютъ свои обвиненія? Поэтому онъ проситъ губернатора узнать отъ г. Янковскаго, на чемъ основаны его свЂдЂнія о значеніи могилы Шевченка, о тайныхъ связяхъ почитателей его съ простымъ наро-/727/домъ, представленіи ему «рЂзи» священнымъ дЂломъ и возбужденіи противъ всего высшаго у насъ сословія помЂщиковъ, начальства и духовенства, начальника-же каневской полиціи спросить, сообщалъ ли онъ Янковскому объ открытомъ провозглашеніи нЂкоторыми изъ пріЂзжавшихъ на похороны Шевченка мнЂнія, что въ здЂшнемъ краЂ, кромЂ православныхъ, не должно быть жителей другихъ исповЂданій, и кто эти лица, провозглашавшія такую мысль.»

Когда было приступлено съ такими вопросами къ главнымъ распространителямъ нелЂпыхъ толковъ о мнимомъ заговорЂ, центромъ котораго стала могила Шевченка, то всЂ они тотчасъ-же струсили... Каневскій исправникъ положительно отрекся, чтобы онъ что-либо подобное говорилъ Янковскому: «даже подобнаго рода разговора, пишетъ онъ въ рапортЂ 9 сентября, не только съ г. Янковскимъ, но и ни съ кЂмъ другимъ не имЂлъ». Г. Янковскій, съ своей стороны, начинаетъ выпутываться и заявляетъ, что всЂ обвиненія онъ основалъ: во 1-хъ на слухахъ и разсказахъ гг. чиновниковъ и другихъ жителей г. Канева, во 2-хъ на сочиненіи Шевченка «Гайдамаки», гдЂ изображена «рЂзь священными ножами, присланными будто-бы въ подарокъ императрицею Екатериною для истребленія ляховъ и жидовъ», а въ 3-хъ на томъ, что хотя ему лично «не случалось подобныхъ разсказовъ слышать отъ простолюдиновъ, но несомнЂнно, что они были, если о нихъ говорятъ всЂ жители Канева».

УбЂдившись еще разъ, что всЂ эти объясненія ровно ничего не прибавляютъ къ самому дЂлу, князь Васильчиковъ положилъ на немъ собственноручную резолюцію: «оставить».

Такъ прекращено было дЂло, вздутое слишкомъ перепуганнымъ воображеніемъ поляковъ и евреевъ надъ свЂжей могилой Шевченка. Для отвода глазъ, дЂло это носило громкое названіе: «о заговорЂ противъ помЂщиковъ». На самомъ-же дЂлЂ оно было заговоромъ «польской справы» противъ пЂвца народнаго горя и польской неволи, оплаканныхъ кровавыми слезами. Святотатственной рукЂ, однако, не удалось вырыть изъ свЂжей могилы прахъ малорусскаго поэта, какъ она, въ былыя времена, исторгла изъ могилы и выбросила кости другаго борца за русскую народность и православную вЂру Богдана Хмельницкаго, какъ-бы въ возмездіе за то, что онъ, по словамъ народной пЂсни, /728/

Выбивъ руській народъ

Изъ-пидъ лядськои неволи...


Отъ всего этого дЂла только и остались слЂды лишнихъ тратъ... Производившій по нему разслЂдованіе полковникъ Грабовскій представилъ счетъ на 70 руб. 90 коп., издержаннымъ имъ на прогоны и суточные. Губернаторъ Гессе спрашивалъ: «на чей счетъ слЂдуетъ отнести расходъ этихъ денегъ?» — «По моему мнЂнію, на счетъ казны», отвЂчалъ ему князь Васильчиковъ.

Такимъ образомъ, и здЂсь только одна казна поплатилась своимъ карманомъ за... неудачу «польской справы!»

Могила Шевченка, съ новымъ, уже чугуннымъ, крестомъ, по прежнему высится надъ «ДнЂпромъ ревучимъ», словно прислушивается къ рокотанію его волнъ, или приглядывается къ «степамъ» и «ланамъ широкополимъ»...

Исполнилось завЂщаніе поэта:


Щобъ ланы широкополи,

И Днипро, и кручи —

Було видно, було чути,

Якъ реве ревучій...


Тарасова могила не разрыта, какъ Богданова, и не забыта... Она привлекаетъ къ себЂ массы проЂзжихъ и прохожихъ, безъ различія чиновъ, званій, народностей, вЂроисповЂданій, половъ и возрастовъ... Говоря о безсмертіи «Кобзаря» Украйны, она какъ-бы оберегаетъ горячо любимый имъ русскій народъ отъ посягательствъ исконныхъ его враговъ...



И. Билыкъ.





[Билык И. Тревога над свежей могилой Т. Г. Шевченка // Киевская старина. — 1886. — Т. 14. — № 4. — С. 708-728.]







Див. також: В. Щепотьєв. Тривога над свіжою могилою Т. Шевченка.









© Сканування та обробка: Максим, «Ізборник» (http://litopys.kiev.ua/)
26.VI.2009








  ‹‹     Головна


Вибрана сторінка

Арістотель:   Призначення держави в людському житті постає в досягненні (за допомогою законів) доброчесного життя, умови й забезпечення людського щастя. Останнє ж можливе лише в умовах громади. Адже тільки в суспільстві люди можуть формуватися, виховуватися як моральні істоти. Арістотель визначає людину як суспільну істоту, яка наділена розумом. Проте необхідне виховання людини можливе лише в справедливій державі, де наявність добрих законів та їх дотримування удосконалюють людину й сприяють розвитку в ній шляхетних задатків.   ( Арістотель )



Якщо помітили помилку набору на цiй сторiнцi, видiлiть мишкою ціле слово та натисніть Ctrl+Enter.

Iзборник. Історія України IX-XVIII ст.