[Воспоминания о Тарасе Шевченко. — К.: Дніпро, 1988. — С. 67-72; 475-478.]
Попередня
Головна
Наступна
А. Н. Мокрицкий
ДНЕВНИК
(Отрывки)
1837 год
18 марта. Четверг. Часам к 7-ми пошел я к Брюллову. Там были уже Венецианов и брат его Федор, скоро пришел и Краевский и прочел нам прекрасные стихотворения Пушкина: «Молитву» — «Господи владыко живота моего», «Русалку», несколько сцен из «Дон-Гуана» и «Галуб», сцена из быта чеченцев. До 12 часов продолжалось чтение. Когда все ушли, я остался один, говорил Брюллову насчет Шевченка, старался подвигнуть его на доброе дело, и, кажется, это будет единственное средство — через Брюллова избавить его от тяжелых, ненавистных цепей рабства. И шутка ли! Человек с талантом страдает в неволе по прихоти грубого господина!
31 марта. Среда. Вечером после чаю отправился я к Брюллову с письмом от Михайлова. Он послал меня за Василием Ивановичем, и, когда тот пришел, я предложил им рассмотреть дело Шевченко. Показал его стихотворение, которым Брюллов был чрезвычайно доволен, и, увидя из оного мысли и чувства молодого человека, решился извлечь его из податного состояния и для этого велел мне завтра же отправиться к Жуковскому и просить его приехать к нему. Не знаю, чем-то решат они горячо принятое участие. /68/
1 апреля. Поутру, после чаю, пошел я к Жуковскому и переврал ему приглашение Брюллова. Вместо завтрего я пригласил его сегодня к трем часам. Досталось же мне от Брюллова! Ментор мой в красных штанах взъелся на меня так, что я думал — побьет, но у него гнев, как гроза на небе, после которой всегда бывает вёдро. Так и у него, пошумит, покричит, да и улыбнется.
2 апреля. После обеда призвал меня Брюллов. У него был Жуковский, он желал знать подробности насчет Шевченка. Слава богу, дело наше, кажется, примет хороший ход. После класса был на уроке.
Брюллов начал сегодня портрет Жуковского и препохоже.
Страстная. Сегодня среда. Начал я день так же, как вчера: с утра до обедни — у Брюллова, после обеда рисовал его бюст...
Чай пил с парубками Сошенком и Шевченком в трактире, вот и все.
29 апреля. После обеда отправился я к Кандыбе... Допоздна просидел я у него. Возвращаясь от него, зашел к Дементьеву, там застал Виктора Андреевича Трипольского и Шевченка.
1838 год
8 апреля. На второй день праздника... пришедши домой, приготовлял все нужное к рисованию портрета... Вечером пошел я к Брюллову.
На третий день утром начал я рисовать Венеру. Скоро пришел Шевченко, и мы отправились в Эрмитаж. С большою пользою беседовали мы в этом святилище, и сей раз более, нежели когда, увидел я достоинства в вещах первоклассных мастеров. Вандик, Рубенс, Веласкес, Гвидо, Аннибал Каррачи и другие, Пуссен, Ван дер Меер, Рейсдаль, Поль Поттер и Клод Лоррен стали для меня понятнее. Я измерял их талантом Брюллова и удивлялся необъятности его. У всех у них встречал я достоинства великого моего наставника, а в нем одном узнаешь их всех, как будто бы каждый из них, переходя к источнику света, завещал ему ту искру божественного гения, которой освещали они путь своей жизни, те сокровища, которые они стяжали в области искусства. Вечером был у Брюллова, рассказывал ему о своей прогулке в Эрмитаж. Он очень одобрял ее, советовал почаще делать таковые, говоря: «Почаще б ходить в Эрмитаж, чем на почту». Как живописцев выше всех ставит он Веласкеса, Гвидо, Корреджио, Рубенса и Вандика... После рассуждения об Эрмитаже говорили мы об искусстве вообще и об успехах, созданных художником в этом искусстве... До двух часов продолжалась наша беседа.
24 апреля. Вчера, порисовавши до 12 часов своего бойца, пошел я к Брюллову, писал «Бахчисарайский фонтан». Сам хозяин жаловался на сильную боль в ногах, хотел писать, но не мог. После принудил себя и начал менкен Марии Клеоповой. Разохотился он, писал, но боялся, чтобы не принесло кого-нибудь, но скоро пришел Жуковский и отвлек его от дела. После не мог уже он приняться.
Обедал я у Василия Ивановича, после обеда уснул до 9 часов. Пришел Шевченко, потом Петровский. Спасибо, заняли меня до двух часов.
25 апреля. Часа в два пошел я к Брюллову, застал его в рабочей /69/ комнате с «Пертской красавицей». Подсел я к нему с цигаркой, он читал, а я слушал. Скоро пришел Жуковский с графом Виельгорским. Пришел Шевченко, и Василий Андреевич вручил ему бумагу, заключающую в себе его свободу и обеспечение прав гражданства. Приятно было видеть эту сцену.
27 апреля. Вчера поутру начал я копировать портрет Жуковского до трех часов. В три приехал Жуковский для сеанса, а я ушел гулять, обедать. После обеда прилег отдохнуть и нечувствительно проспал до шести часов, вставши, пошел ходить, по пути зашел к Тыранову, от него пошел на Петербургскую сторону к Гудиме, от него — к Гребенке, тут я и заночевал по причине дурной погоды.
28 апреля. Сегодня поутру писал я у Брюллова, как пришедший Путята известил нас, что наследник в Академии и, может быть, зайдет к Брюллову. Точно, не прошло и полчаса, как его высочество пожаловал к нам. Мы с Шевченком приняли его, ко мне обратился он с вопросом о Брюллове, потом смотрел большую картину, — отзывался с похвалою. Рассмотрев все с большим вниманием, спросил, можно ли пройти в другие комнаты. Пошли, увидел он портрет Жуковского и был им чрезвычайно доволен. Уходя, велел показать портрет сестер. Портретами императрицы и Александры Николаевны был очень доволен, о прочих же отозвался не с похвалою, замечая какую-то гримасу (а того не знает его высочество, что они сидят для сеанса так дурно, что с художниками могут судороги сделаться). Уходя, он поручил мне сказать, что жалеет очень, что не видался с Брюлловым.
Когда он ушел, я пошел наверх доложить своему пану о посещении, передал ему в точности все виденное и слышанное, даже признался ему, что выдвигая портрет Салтыковой, измял немного драпри на менкене. Надо было видеть и слышать, как загремел он на меня. Я думал, что он прогонит меня от себя, но, пришедши в студию и увидев, что вина моя была невелика, призвал меня и ласково стал еще расспрашивать, как все было и что было говорено.
30 апреля. Вчера поутру, после девяти часов, пошел я к Брюллову писать Жуковского. Сам Брюллов писал менкен у Магдалины. Пришел Платон Кукольник и, кажется, отвлек его от дела. В три часа приехал Жуковский. Я ушел обедать и в пять часов, вместо класса, пошел доканчивать портретец, ан вышло не по-моему: два часа бился я с сюртуком и то напрасно.
Сегодня только огляделся, что у меня все наврано, и вот я снова перечертил все и, кажется, приладил как должно. Написал одну руку, другую подготовил. Ох, как трудно копировать его, зато какая польза подделываться под его правильную кисть. С его работ учимся смотреть на натуру. В письме у него от начала до конца везде видна кисть, до самых мелких подробностей. Этак не многие умеют читать и передавать натуру — притом изящество форм, грация естественная и характерность как в целом, так и в частях. В портрете Жуковского высказан он совершенно. Вы видите дородного мужчину, покойно сидящего в креслах, спиной облокотился он к стенке кресел. Голова, несколько склоняясь в правую сторону, наклонена вперед. Руки сложены так, что кисти, покоясь выше колен (auf dem Fuß), левая, покрывая [правую], оставляет пальцы ее видными. В правой держит он перчатки. Лицо спокойное, взор устремленный внимательно, но, кажется, занят внутренно. На челе дума не тяжкая, но /70/ отрадная, успокоительная. Он весь, кажется, обдумывает подвиг свой, покоится после понесенных трудов. В этой почтенной главе с обнаженным челом созревали прекрасные его творения и надежные материалы для воспитания царственного юноши. Свежесть и приятные черты лица показывают, что жизнь его проходила без разрушительных бурь. Сильные страсти слегка только касались его нежного сердца, но светлый разум и теплая вера исцеляли язвы, ими нанесенные. Он жил и любил, но благородные и возвышенные чувства не покидали его никогда. Изящное питало душу его, всегда расположенную к добру. Художник выразил все это. Взгляните на эти уста — они беседуют с вами, они подают вам мудрый совет или произносят утешение, но вот изрекли они два-три стиха к портрету:
Воспоминание и я — одно и то же,
Я образ, я мечта,
И становлюся я
Чем старше, тем моложе...
Чем старе становлюсь, тем я кажусь моложе.
Взгляните теперь на эти прекрасные руки, эти белые нежные руки, не удивляйтесь — их орудие было легкое перо, за которое брались они, отрываясь от златострунной лиры.
2 мая. Вчера, то есть 1 мая, думал я докончить портретец Жуковского, однако за неимением красок должен был отложить свое намерение... Брюллов своих не дал да еще выбранил меня изрядно, что я, не имея своих, думаю, что весь свет обязан мне служить. И много кой-чего музыкального напел он мне за важный мой проступок... Сердце у меня сжалось, слыша такие слова от человека, столь уважаемого...
1839 год
8 марта. 7 часов. В шесть часов расстался я с Штернбергом. Долго тянулся его отъезд. Это отрывало его от дела, он не мог ничем заняться, хлопотал и о дорожных вещах, и прощальные визиты озабочивали его с утра до вечера. Наконец, вчера вечером, часу в 8-м, приход Даля напомнил нам о близкой разлуке.
Скоро мы разошлись, я ушел к Прокоповичу, он уехал к Трейберу, в 11 часов вечера были мы дома. Я вспомнил про альбом Гребенки и нарисовал туда профиль Штернберга. В 6 часов мы встали и после чаю до прихода натурщика занялись укладкою. Только что принялся я писать, как пришел Николай Данилович Белозерский. Приход его чрезвычайно обрадовал меня. Около трех часов поехали мы к Кукольнику, побыли у него полчаса... По дороге заехали к Бастину и Соколовскому.
Приехавши в Академию, Вася пошел к Василию Ивановичу и к Брюллову. С последним он не видался, сказали, что дома нет. В 6 часов он уехал. Я остался один, вокруг меня тихо и пусто. Я один...
Прощай, дружок Вася, поручаю тебя деснице божией! Счастливый путь тебе, голубчик! После класса пришел Шевченко и очень жалел, что не застал Штернберга и не простился с ним. Мы идем с ним к Евгению.
10 марта. Были мы в тот вечер у Евгения, застали там Лагоду. С сожалением услышали они, что Вася уехал, пожелали ему сча-/71/стливого пути и благополучного возвращения. Любовались его рисуночком, в особенности хозяин альбома был в восторге. Часа с два оставались мы там, поужинали малороссийской колбасой и пошли домой.
Святая. 2 апреля. Воскресенье. Сегодня в девять часов поутру шлет за мной Брюллов. Он встречает меня с насмешливою гримасою и вопросом: «Что, нездоров? Голова болит! Зачем вы не работаете? Долго ли будет торчать здесь ваша работа?»
Вчера вечером часу в 11-м пришел я к нему. Шевченко читал «Анахорета», а он раскладывал гран-пасьянс. Я показал ему рисунок — «Портрет m-me Клодт». «Похожа, очень похожа, дайте карандаш!» И действием волшебного карандаша рисунок, в котором видна была робость ученика, принял тотчас другой вид. Не касаясь лица, он бегло прошел драпировку (платье), кое-где тронул складочки, обошел контуры кисточки, и рисунок ожил. «Ну вот, — сказал он, — немного недоставало, а какая разница. Вялый! Не чувствуете красоты, ну, прочь с бумагами, сейчас принесут нам ужин».
В пище он неприхотлив, но разнообразие и в этом не последнее... Так было и вчера за ужином. Был он очень любезен, говорил о своем вояже в Грецию, шутил с нами всячески, представлял спящего на солнце щенка. Надо заметить, что он обладает необыкновенною способностию все представлять в лицах: людей и зверей, птиц, гадов и насекомых. Фейерверк и иллюминацию представляет он так живо и смешно. Говорил об «Афинской школе» Рафаэля, о Пуссене, заметя, что сей последний великий художник не имеет тонких идеальных экспрессий, какие у Рафаэля исключительно. «Моисей, источающий воду» Пуссена — превосходнейшая картина! Он ставит ее высоко. Зашла речь о «Помпее». Здесь мы рассказали ему некоторые подробности того времени, как она была привезена в Петербург. Слухи и толки об ней, про обед, данный Академией перед картиной, за которым все единодушно, со слезами восторга на глазах, пили здоровье отсутствующего творца «Последнего дня Помпеи».
Время нечувствительно летело, и уже в час пошел он в постель. С полчаса я побыл еще у него и ушел, сказавши, что завтра остаюсь дома рисовать свой портрет и рисуночек Штернбергу.
Вчера расстались мы приятелями, а сегодня встретил он меня оскорбительным тоном с глупыми причудами. Эта самая неровность в обращении делает положение мое чрезвычайно тягостным, но что до этого: не я один пью такую горькую чашу. И не он ли сеет во мне семена прекрасного искусства и всех нас восхищает своим дивным талантом...
В субботу [ 1 апреля], вчера, поутру зашел я к нему к портрету Голицына...
Праздники тянутся для меня очень медленно... Первый день был я у заутрени... Я отправился к Бриеру де Мартре, посидел у него и пошел к Брюллову, он уже проснулся, рассказывал мне, что хотел смотреть процессию в Казанский собор, да проспал по милости Шевченки. Тут он припомнил московские церковные церемонии в эту ночь, презабавно рассказывал все, что происходит. Попы серебряные, попы золотые, в набалдашниках. Освещение необыкновенное, стрельба из пушек, гул колоколов, рев колокола на Иване Великом. Крик, туш, давка, стук экипажей и проч. От него обошел я Академию, был у Егорова, Шебуева, у графа Ф. П. Толстого, у Ва-/72/силия Ивановича, у Галаганши и Сапожникова... На третий день принялся работать, потому что скука смертельная одолела мною, не помню, кажется, в этот день обедал у Брюллова...
А. Н. Мокрицкий
ДНЕВНИК
(Отрывки)
(С. 67 — 72)
Автограф хранится в отделе рукописей Государственной Третьяковской галереи, ф. 33, № 33(24). Фрагменты записей о Шевченко печатались в разных изданиях. Полностью опубликовано в 1975 году. Отрывки печатаются по изданию: Дневник /476/ художника А. Н. Мокрицкого. Составитель, автор вступительной статьи и примечаний Н. Л. Приймак. — М., 1975. — С. 113 — 166.
Мокрицкий Аполлон Николаевич (1810 — 1870) — живописец и педагог. Закончил Нежинскую гимназию высших наук. Друг Шевченко. Участвовал в организации выкупа его из крепостной неволи. После окончания обучения в Академии художеств был преподавателем в училище живописи, скульптуры и зодчества в Москве, с 1851 года — профессор живописи. Возвратясь из ссылки, Шевченко встречался с ним в Москве и Петербурге.
Краевский Андрей Александрович (1810 — 1889) — издатель, журналист. С 1839 года издавал журнал «Отечественные записки», в котором отдел критики и библиографии возглавлял В. Белинский.
Михайлов Григорий Карпович (1814 — 1867) — художник, бывший крепостной, ученик Венецианова, вместе с Шевченко учился в Академии художеств у К. Брюллова. В 1855 году получил звание академика, в 1861 — адъюнкт-профессора Академии художеств.
Он послал меня за Василием Ивановичем... — Григорович Василий Иванович (1786 — 1865) — историк искусств. Профессор (с 1828 г.) и конференц-секретарь (1829 — 1859) Академии художеств. В 1829-1854 годах был секретарем Общества поощрения художников. С его позволения, будучи еще крепостным, Шевченко посещал рисовальный класс общества. Григорович участвовал в освобождении поэта из крепостной неволи. В знак благодарности поэт посвятил Григоровичу поэму «Гайдамаки».
...отправился я к Кандыбе... — Вместе с Мокрицким в Нежине в 1820-х годах учились три брата — Петр (род. в 1816 г.), Андрей (род. в 1817 г.) и Александр (род. в 1819 г.) Кандыбы.
Дементьев Иван Тимофеевич (умер в 1884 г.) — чиновник в сенате, у которого в Петербурге бывал Шевченко вместе с художниками С. А. Рымаренко, А. Н. Мокрицким, А. В. Тырановым и др.
Трипольский Виктор Андреевич — близкий друг А. Мокрицкого.
Вандик — Ван Дейк Антонис (1599 — 1641), фламандский живописец, мастер портрета, автор картин на библейские и мифологические сюжеты. Шевченко упоминал его в повести «Художник».
Рубенс Питер-Пауэл (1577 — 1640) — фламандский живописец, автор картин на мифологические, религиозные и аллегорические темы. Шевченко упоминал Рубенса в повестях «Художник» и «Прогулка с удовольствием и не без морали».
Веласкес Родригес де Сильва Диего (1599 — 1660) — испанский живописец. Автор жанровых картин и портретов. Шевченко упоминал его в повести «Художник».
Рени Гвидо (1575 — 1642) — итальянский живописец, представитель академизма. Один из любимых художников К. Брюллова. Шевченко неоднократно упоминал этого художника в повестях и дневнике.
Карраччи Аннибале (1560 — 1609) — итальянский живописец и гравер болонской школы. Автор картин на библейские, мифологические, аллегорические сюжеты, а также пейзажей.
Пуссен Никола (1594 — 1665) — французский живописец, представитель классицизма. Автор картин на исторические, мифологические, библейские и литературные сюжеты. У Ширяева были гравюры произведений Пуссена, о чем вспоминал Шевченко в повести «Художник».
Ван дер Мейер Я. — голландский художник.
Рейсдал Якоб ван (1628 или 1629 — 1682) — голландский живописец-пейзажист. Шевченко упоминал его произведения в повестях «Близнецы» и «Прогулка с удовольствием и не без морали».
Поттер Поль (1625 — 1654) — голландский художник-пейзажист. /477/
Лоррен Клод (настоящее имя и фамилия — Клод Желле; 1600 — 1682) — французский живописец, мастер классицистического пейзажа.
Корреджо (настоящее имя Аллегри Антовио; около 1489 — 1534) — итальянский живописец периода Возрождения. Шевченко упоминал его в повести «Художник».
Петровский Петр Степанович (1813 — 1842) — русский художник, друг Шевченко. Учился вместе с ним у К. Брюллова. Шевченко часто бывал в семье Петровских. Сестре Петровского, Прасковье Степановне, он посвятил балладу «Тополя».
«Пертская красавица» — роман Вальтера Скотта (1771 — 1832). Шевченко хорошо знал творчество этого английского писателя, называл в своих повестях, кроме «Пертской красавицы», также его романы «Антикварий», «Вудсток», «Замок Кинельворт», «Квентин Дорвард». Романы Вальтера Скотта с 20-х годов XIX столетия нередко переводились в России.
Путята Николай Васильевич (1802 — 1877) — писатель, публицист, знакомый В. Жуковского, П. Вяземского, Е. Баратынского, А. Пушкина.
...его высочество... — великий князь Александр Николаевич (1818 — 1881), наследник престола; в 1855 — 1881 годах император Александр II; был убит народовольцами в Петербурге.
Штернберг Василий Иванович (1818 — 1845) — художник, один из ближайших друзей Шевченко. Некоторое время они жили на одной квартире в Петербурге. В 1839 году Штернберг, по приглашению В. Даля, посетил Оренбургский край, откуда привез много художественных работ, в которых отобразил природу Казахстана, жизнь и быт местного населения. Умер в Италии от туберкулеза. Шевченко создал привлекательный образ Штернберга в повестях «Художник» «Музыкант», «Прогулка с удовольствием и не без морали».
...портрет Салтыковой... — княгини Е. П. Салтыковой (урожд. графини Строгановой). Хранится в Государственном Русском музее (Ленинград).
Даль Владимир Иванович (лит. псевд. — Козак Луганский; 1801 — 1872) — русский писатель, лексиколог, фольклорист и этнограф, по профессии врач. В 1835 — 1841 годах чиновник особых поручений при оренбургском военном губернаторе В. А. Перовском. Позже был управляющим удельной конторой в Нижнем Новгороде, где встречался с Шевченко.
Прокопович Николай Яковлевич (1810 — 1857) — товарищ Мокрицкого по Нежинской гимназии высших наук, близкий друг Гоголя, знакомый Белинского. Поэт и педагог. С 1839 года преподавал русский язык в Первом кадетском корпусе в Петербурге.
Трейдер — возможно, здесь ошибка. Очевидно, речь идет о генерал-майоре Шрейбере Иване Петровиче (1794 — 1861), который был командиром 2-й бригады 23-й пехотной дивизии, входившей в Отдельный оренбургский корпус. Возглавлял военные отряды во время степного перехода Аральской описной экспедиции от Орска до Раима, в которой участвовал Шевченко. По его желанию 12 мая 1848 г. Шевченко нарисовал и подарил ему акварель «Пожар в степи» (хранится в ГМШ).
Я вспомнил про альбом Гребенки... — Альбом Е. П. Гребенки с рисунками и автографами друзей (хранится в Отделе рукописей ЦНБ АН УССР).
Белозерский Николай Данилович (1800 — 1879) — помещик Черниговской губернии. Встречался с Шевченко в 1847 году в Борзне. О нем поэт так вспоминал в дневнике: «Этот филантроп-помещик так оголил своих крестьян, что они сложили про него песню:
А в нашого Білозера
Сивая кобила,
Бодай же його побила
Лихая година...
Наивное, невинное мщение!» /478/
Кукольник Нестор Васильевич (1809 — 1869) — русский писатель-драматург реакционного направления. Знакомый Шевченко. Тарас Григорьевич с иронией и неприязнью вспоминал о нем в повестях «Капитанша» и «Художник».
Бастиан — лицо не установленное.
Соколовский Владимир Игнатьевич (1808 — 1839) — поэт, был близок к Герцену и Огареву, знакомый Кольцова. Глинка имел намерение написать оперу по либретто Соколовского.
...пошел к Василию Ивановичу... — В. И. Григоровичу.
Лагода Антон Иванович (1816 — 1876) — чиновник, отец художницы О. А. Лагоды-Шишкиной, жены художника-пейзажиста И. И. Шишкина. В 1839 году Шевченко нарисовал акварелью его портрет (находитсяв ГМШ).
Шевченко читал «Анахорета»... — Вероятно, имеется в виду роман «Путешествие младшего Анахарсиса по Греции» французского писателя Жан-Жака Бартелеми (1716 — 1795). О чтении этого романа у Брюллова Шевченко вспоминал в повести «Художник».
Я показал ему рисунок — «Портрет тп-тпе Клодт». — Речь идет о портрете Ульяны Ивановны Клодт (умерла в 1859 г.), жены скульптора П. К. Клодта.
Я отправился к Бриеру де Мартре... — Бригере де Мартере Карл — знакомый Мокрицкого и Сошенко. Закончил в 1798 году Пажеский корпус. Был слепой и болезненный.
...проспал по милости Шевченки. — Этот эпизод описан Шевченко в повести «Художник ».
