ИСТОРИЧНІЄ ВЂРШИ
Князь Танкред, по имени СалернЂтанск бывій,
Долгіє пожил лЂта в той власти щасливій;
Умре без наслЂдія, толко дщерь єдину
ИмЂл он Зигисмунду, и ту любя вину,
Любя сердцем безмЂрно, як зеницу ока,
Хранил, хотя оную видЂти без порока.
И так тЂм любленієм привел к тому тую,
Что аж безвременную смерть принесл оной злую:
Когда-бо пришла в возраст Зигисмунда-дЂва,
Добронравна надзвичай и красна до дива
ВидЂнна была, коєй задивяся мнози,
Не быть бо ся краснЂйшу судили и бози;
Многіє ж от велможних господ ю хотЂли
Поять себЂ за жену и отца нудили,
Но отец любовію был к ней обдержимій,
Отказал акт веселній дЂвЂ той любимой,
Не хотя лишится радости всецЂлой
И отдалить от себя Зигисмунди милой.
Потом и не с волею принужден отдати
За княжича єдина в свЂтліє полати,
Которому не долго Бог дал с нею жити,
Благоволил жизнь єго смертію скратити.
ЗавдовЂвши ж, прекрасная Зигисмунда млада
Узнала, что за прелесть в свЂтЂ и израда;
Кривавіє от очес своих лила слези,
Как росою кропила свои, ходя, стези;
Не видЂла и свЂта за слезами тЂми,
Лице зараз змЂнила печалми такими.
А была красотою и умом так славна,
Что во области не бЂ єй ни єдина равна.
Нелзя было не думать и не удивлятся,
Смотря толко на нея и не услаждатся;
Насквозь та проникала сердца зраком вдатним
И к себЂ привлекала словом всепріятним.
Была ж в дому отческом не мал час вдовою,
В дому славном, роскошном, в великом покою.
Но понеже всякому долго скорбь прикучит,
ЗатЂм стала приходить в чувство, что ю мучит,
Стала о том забывать, роскошми нудима,
Спомянула жизнь брачну, как она любима.
Кров млада дЂвственная в тЂлЂ єй заграла
И жар в ней, как бурній вЂтр, всегда разжигала.
Толко о том и думаєт, кто имЂєт тЂло,
Чтоб в свЂтЂ аггелскоє было єго дЂло;
Раз†был би адамант тот непобЂдимій,
Даби молотом бієн бил ненарушимій,
Но кров сія козлія и камень тот крушит,
А отрада и роскош єя не утушит;
Для чего горкой скорби по мужу забила
И горячку силную в тЂлЂ ощутила.
Искала ж срєдств удобних и лЂкарства певна,
Как бы могла лЂчити болЂзнь ту, плачевна.
А о то стидно было у отца прохати,
Не пригожо-бо дамЂ жениха искати.
Что ж чинит Зигисмунда, искрей потаєнних
Не могучи угасить, внутрь єя разженних?
Починаєт умишлять, каким бы то видом
Снестися могла в любов с изрядним купЂдом,
Кой бы желаніям єя был догожій
И в той єя секретно сокривать могл дрожи.
Сискала способ латвій в отеческому дому,
Врачбу так на боль певну к здравію свЂдому.
Так между протчіими лучша всЂх слугами,
Так красна, как и умна и крЂпка силами,
По имени избравши ЗвЂздарда єдина
И ис тЂм закохалась (о любве кручина)!
Красоту, и пріятство, и умніє справи,
Паче за куріозность стался быть друг правій;
А вродою хотяй же он и был сравненній,
Со другими ж честію не был соєдиненній,
Кого Зигисмунда так уже сподобала,
Что з очей сердца и мисли всегда не спускала.
Молодец же разумен ЗвЂздард узнал тоє,
Что сердце Зигисмунди єст к нему прямоє,
Стал ходить вслЂд єя мислми и очима
И так тую уловил в любов между сима.
Как же б далЂ поступить, мислить о том стала
И чтоб дЂлом искусить, кого закохала.
Се ж уже когда любов в них жить стала равна,
Тогда расти вещ к дЂлу стала в них исправна;
Однак она, не хотя звЂритись никому,
Опасаяся изради от слуг своих в дому,
Сискала таков способ: картку написала,
В трость тайно вложивши, к нему отислала,
Молодец же разумен тотчас догадался,
Что недармо дар к нему от нея прислался,
Так хитро умисленній, да єще чрез дЂву;
На мног час чудяся тому єя дЂлу,
Взяв тую, роспечатав и прочитав скрито,
И стал любить чрез тоє єя ненасито;
Растопился от сладости и развеселился,
Что о часЂ и мЂстЂ, гдЂ быть, извЂстился.
И так сишлися в єдино, волю учинили
И конец желанія любве улучили;
Покой-бо бил далече Зигисмунди в боку,
Для утЂхи єй самой дЂланній знароку,
При котором і ліох бил уже запалій
И смЂттєм нанесенній, толко поостали
НЂякієсь там мЂста секретніє к входу,
Правящіє в покою сЂнми охолоду,
Где и намет Зигисмунди над вся был любимій
И нарочно для потЂх собственних держимій.
В том наметЂ при ліоху желЂзніє двери,
И стална была засов с желЂзними пери.
Тот ліох з давних времен был вже запустЂлій,
И домашніє о нем весма позабили;
Но любов бысть раззорна, проходя сквозь всюди,
УсмотрЂла мЂсто то угодно, где труди.
Облегченни бывают, и соєдинила
И тугу сердечную оним там разбила.
Зигисмунда-бо, в помощ не прося никого,
Сама двери отверзла, трудяся в том много,
Упустила ЗвЂздарда к своєму покою
И там утЂшилися обои меж собою.
Сіє ж часто бывало, а єдиной ночи,
Желанію своєму не имЂя мочи,
За препятствієм слуг своих, оних розослала,
Умисливши сказать то, что єще не спала,
И пошедши к покою, там сладко уснула
С ЗвЂздардом в прохладЂ, а як ноч минула,
Обоими обявши своима руками,
ЗвЂздарда цЂловала всЂ уди устнами;
И долго побавились єще в той утЂсЂ,
Як пташечки играя в красном яком лЂсЂ.
По игрЂ же той ЗвЂздард у дом возвратился
И пришедши, где медлЂл, в дому не звинился.
Зигисмунда, замкнувши двери, тож вступила,
Как би от сна себе толко обудила;
Взявши шубку на себе, пришла между слуги
И, с ними в рЂч вдавшися, била как лук тугій,
Не дала ни мала по себЂ в том знаку,
Сахарним разговором прикрила желч смаку,
И смЂяся с паннами, шутливо сказала:
«Як я долгоє время в покою там спала!»
Они ж в отвЂт єй сказали: «Доволно и много
Ізволили спать, госпоже». Она ж им до того
Сказала, что пріятным сном бЂ отягощенна
И сладким от чувствія велми вспокоєнна.
Потом єдини в шати драгіє вбирали,
Другіє же вечеру вкусну готовали.
А ЗвЂздард всегда певен было посЂщаєт
И печално єя сердце в тузЂ утЂшаєт.
Но противна фортуна щирости той вЂрной
Не могла укротити завЂсти безмЂрной,
Кая всЂм тЂм потЂхам конец даровала
Печальній и обоих смертію карала.
Обикл бо Танкред оній, князь СалернЂтанскій, .
Часто ходить к покою, в намет тот панянскій,
Хотя часом утЂшить дщер, вдову печалну,
И єй отгнать тугу от сердца нахалну.
А временем обикл бил ходить до покою,
И там было розговор имЂють с собою.
И так часу єдного, в полудней годинЂ,
Ходя он по покою сам толко єдиній,
Когда дщер Зигисмунда с паннами играла
В городку и цвЂтками себе забавляла
Маіовими, як звичай, — тогда он в покою
По многой уснул утЂсЂ, утружден собою;
Уснул он у тихости вкупЂ наєдинЂ,
И окна-бо заперти были у той сЂни.
Зигисмунда ж, не зная, что дЂлалось тамо,
Пожелавши ЗвЂздарда, идет в покой прямо,
Где и ЗвЂздард надойшол, тЂшились вспаняло
По желанію сердец; когда ж позднЂйш стало,
Обудився з сна, Танкред видить, что дщерь дЂєт,
Ничего не говорить, от жалю ввесь млЂєт;
ХотЂл к ним обозватись, а потом раздумал
Не обличать дочери, толко тайно румал,
Румал горко и ревно, уста притиская
К подушки, на кой лежал, глас утаєвая;
Не двинулся, аж поколь ростались обоє,
Окончивши забаву, не мисля на тоє,
Что вже [з]рада з ними ест. Ах, израда скрита,
Кую любов дЂєт слЂпа и не сита;
Та-бо их разстопила так, как воск и масло,
И в той они цЂлуясь, паки дали гасло.
ЗвЂздард обыкновенно отойшол с покою;
Зигисмунда ж в надежном бывши слова строю,
Пойшла в дом между панни и там жартовала,
ПосредЂ их, играя с ними, розмовляла.
А Танкред нечаянним видом пораненній,
Вишол тайно с покою, сердцем болЂзненній,
И утвердил над ліохом тЂм стражи опасни,
ГдЂ в третій день пойман стал ЗвЂздард той нещасній.
Между тЂм, звязав єго, дали князю знати
Скрито о нем, что уже дал им Бог поймати.
Князь же, не хотя того и видЂть очима,
Приказал вложить в тюрму, как вора злозрима.
И то все тайно дЂлал; казал, чтоб не знала
Зигисмунда о тому и тужить не стала,
Что свого рачителя уже упустила
И своим сношенієм єго погубила;
Приказал говорити — с пЂсмом отпущенна
И надежно с отвЂтом скоро возвращенна.
Потом, время избравши, пойшол сам в темницу
И гнЂвную на єго обратил зеницу,
Хотя слишать от него, чтобы он зрадливій
По совЂсти сказать могл. Питал, как плачливій:
«О злодЂй безсовЂстній! Сами тЂ доброти
Мои тебе отвесть могли б от срамоти,
Даби дому моєму и слави такои
Не дЂлал и сердцу болЂзни тяжкои;
Коє дЂло сам видЂл очима моима
И покрил то горкими слезами моима».
На что в отвЂт отказал то ЗвЂздард Танкреду:
«СогрЂшил, господин мой, ставлю грЂх на среду,
На что буде, то буде; правду сказать, знаю,
Что любов болшу силу, ниж ти и я маю,
Оной я слушать мусил, тебе позабивши
И волЂ тоя себе всего поручивши».
Князь же Танкред, ридая, війшол болЂзненній,
Приказал, чтоб ЗвЂздард был крЂпчає замкненній.
Зигисмунда ж частенко з окна виглядала,
На всяк час и минуту ЗвЂздарда чекала
И мисля, что з писмами тЂми забарился,
Воздихала горко, что не знаєт, гдЂ подЂлся.
Отец, час усмотрЂвши, пойде до покою,
Як обикл был; аж дочер сама там собою
Лежить скорбне, в наметЂ. Когда єго взрЂла,
Ставши пред ним, как должно, отца сЂсть просила.
Он же сЂдши зачал рЂч свою к ней ту править,
Что до смерти за жену, как она лукавить,
Ручитися не хотЂл би, тоє всяк дознаєт,
Здравіє-бо и славу та от часу тераєт.
«О дщи моє єдина! Скорбен я до зЂла,
Ібо твоя мнЂ в очи сваволя вступила,
Чего, когда б очима своими не видЂл,
Никогда бы, кто казал, тому б я не вЂрил,
А то видЂл и плакал, в слезах утопая, —
Говорить аж он не могл, с жалю умирая. —
С таким то щастієм, бЂдній, умирать я мушу
И так в горкой печали злЂй зверну душу.
ГрЂх твой мене тот мучить и свЂта лишаєт,
Твоя любов з ЗвЂздардом мене погубляєт.
О дщи моя, дщи злая! Что се ти зробила?
Кости моя и мене жива в гроб вложила,
СмЂшеваєш з землею, жалем покриваєш
И так сердце бЂдноє насквозь пробиваєш.
О бЂдная Зигисмундо, вдовице неправа,
На что далась бездЂлнику звести ся, лукава?
Для той своєй свободи могла б изобрати
З нобилетов изрядна, нежли так каляти
Славу свою, и себе худу учинила.
Когда вже желанія в том не преломила,
Много дворян у меня лучших избрать можно,
Єсли вже захотЂла так жити безбожно.
Не знаю, что в том сердце твоє возлюбило,
На кого и смотрЂть другим єст не мило.
Сего-бо млада єще взявши я нагаго
От отца, вмЂсто сина здЂлал таковаго,
ПріодЂнул нагаго и сдЂлал, як сина,
Хотя єго за вЂрна слугу мЂть єдина;
Се же он мнЂ наградил за тія доброти,
Нанес в тяжкой старости моєй мЂст клопоти.
О сердце старости! Что ти так нещасно,
Что от сего терпиш ти так тяжко, напрасно.
Однак уже, как ни єст и как тоє стало,
О нещастіє велико так мене попало,
Что сам я не знаю, что чинити з собою;
Прійдется в горести умрЂть в неспокою.
Поступлю я с ЗвЂздардом, как с таємним вором,
Убію безсовЂстна во времени скором;
А с тобою не знаю, что дЂлать имЂю,
Прибрать мисли не могу, сердцем тя жалЂю,
Любов-бо природная дЂлать воспящаєт,
Хоть на тоє суд правій мя и поущаєт,
Чтоб тя казнить за грЂх твой і сущіє сіи зліи
Помстять тя сами нехай дЂла твои тіи.
А я поколь умишлю, хощу в тебе бути,
Чтоби ти мнЂ сказала, як би избЂгнути
Могла єси казни злой и прощенна быти;
Лучше-бо тя мнЂ мертву, неж безчестну зрЂти».
Печална ж Зигисмунда буд[учи] в том часЂ,
Стала безотвЂтна вдруг в немалому страсЂ,
Не так себе жалЂя, як друга своєго,
ЗвЂздарда, мисля в себЂ: «Ах нещастія моєго!
Что се нам случилося»? — тяжко воздихала
И скорбноє слезами лице обливала.
Видя тоє, что уже тайни их открити
Стали и вси любве той знаки явни быти,
От жалости несносной ні єдина слова
Не могла проговорить до отца сурова;
Однак пред ним мужеско сердцем поступала,
Прибирая разума, что би отказала;
А в мисли своєй твердо тоє закрепила,
Что с ЗвЂздардом и смерть єй будет в свЂтЂ мила
И быть би вже готовой, єсли би згубити
ЗвЂздарда отец имЂл, там же положити
И свой живот с ним купно; и так учинила,
Что по смерти вже своєй єго в гроб вложила;
Мужественно стояла до смерти и вЂрно
Не просила ни о чом отца, толко мирно,
Без гнЂва, со слезами тоє говорила:
«Что ти де, отче, винен, не я учинила,
Отец мой, государь! Ти сам в том причина,
Что я так согрЂшила, тебЂ дщер єдина.
ГрЂх мой исповЂдую и вини не крію
И о милость просити тебе не имЂю;
Готова все терпЂти, что б имЂло быти,
С ЗвЂздардом совокупно хощу и умрЂти.
Не тая же и сего, что єго любила
И так, как с мужем своим, я с ним жизнь имЂла
И поколь жива буду, хоч то и немного,
Не престану любити от сердца прямого;
И по смерти, когда би власть кости имЂли,
Желала б, чтоб и в гробЂ, ЗвЂздарда любили.
Не так моя хоть к тому и любов єго же,
Як твоя, отче, роскош то сдЂлать возможе:
Могл би єси в младости моєй то вчинити,
Даби мене другому мужу обручити,
То б я сієи свеволЂ так худой не знала
И всегда б з своим мужем в сладости играла.
Не помислил ти на то, что и сам тЂлесній,
В тЂлЂ своєм имаши тот же дух прелестній,
И мене не каменну родил ти ж такову,
И для того и нравом знай быть єднакову.
Могл би єси и тоє єще разсуждати,
Как в младих лЂтах наших кров звикла играти
А и сама младость єст ко грЂху всесклонна,
Найпаче ж праздна; а любов законна
Всего сего не знаєт, но живет не лестно.
Брак честен, как сказують, и ложе всечестно:
Як же мнЂ, женЂ, бывшей в отрадЂ доволной,
Младой, к тому и праздной, не быть своєволной?
Сіи твои ик сему мене понудили,
Что всЂ уди ЗвЂздарда мои так любили;
Бывши-бо я за первым супругом законним,
Хоч не долго з ним жила, однак браком полным,
Узнала, что то єст брак и что в нем за сила,
Всяких тайн сердечних сладости вкусила;
Когда ж в той горячести самой завдовЂла;
Над мЂру в младой кро†огнем разгорЂла,
Каким во дни и в нощи палая сердечно,
Принужденна промишлять о то всеконечно,
Як би пламень природній могла утолити
И кров, во мнЂ горящу, хоть мало залити.
Однак с прилЂжанієм и о то старалась,
Как би найсекретнЂє в той вещи справлялась,
И искала способов таємних до того,
Чтоби подозрЂнія избЂгнути злого.
Тебе ради, не себе, тайно так чинила,
Даби когда подзором не обезславила.
И до тих пор щасливо текло тоє дЂло,
Покамисть твоє око, отче, не узрЂло.
Когда ж тебЂ досадно паче всего тоє,
Что не з равним любилась, се резон на тоє:
Той-бо мнЂ полюбился и я єму равно,
Любов не перебираєт, все дЂлаєт травно.
Но что очесам людским кажется в придачу
Любове пріятно, то нам єст в удачу.
Мниши ли грЂх тот быти меншій меж грЂхами,
Которій би имЂла дЂлать з шляхтичами?
СлЂп твой в том разум, отче! Мисль маєш неправу,
Не ЗвЂздард, но щастіє отіймаєт славу.
За щастієм все течет: то славит безславних,
То убогих, богатих, то и князей славних
Возносит и смиряєт, — то дЂлаєт само.
Слово ж твоє, отче мой, и Богу упрямо;
ВсЂм-бо нам єдин отец, єдна земля мати,
Вси от нея созданни, от нея зачати,
И достоинство наше от земли же взято.
Вси земля, прах и пепел, толко єдно свято
Племя и род, коєго добродЂтель славить:
Та сама славу радить, та багатих ставить,
Та ворота к шляхетству и ключ к сла†златій,
Тая шляхтов дЂлаєт — не отец, ни мати.
Присмотрись толко, отче, своєй шляхти правам
И всЂм их дЂлам добрим и дЂлам исправним;
Положи на мирилЂ ЗвЂздардови справи,
Добрій нрав и красоту — как болшой суть слави,
Так увидиш всю правду, чего он достойній,
Как тЂх стома крати лучшій єст и стройній,
Зачим я извЂрилась, як вЂрному другу
И хотЂла би єму быти за супругу.
Болше ж сего єще то я в нем усмотрЂла,
Что он горяч любитись, — за то я влюбила,
И что болш єст шляхтич, хоть убог, да правій,
Доброти в нем нЂсть подобной, красни имать нрави.
Обманулся ти, отче, что так мужа умна
Чрез долгій час не узнал быть нелегкоумна,
И за служби вЂрніє по сей час заплати
Не наградил достойной з своєй благодати.
НЂсть сіє ново и дивно: часто-бо бываєт
Господин убогим, убогій же єго превишаєт;
Много тих, что у себе ничего не мали,
Щастіє же им дало, господами стали.
Многіє ж хоч и мали, да щастіє побрало,
Много мавши, послЂжди ничего не стало.
В заключеніи же рЂчи сіє утверждаю:
Что хочеш, дєй со мною, — умрЂть с ним желаю;
Єсли згубиш ЗвЂздарда, — чего не дай, Боже, —
Узриш мертву и мене, что будет негоже.
Мене карай, мене муч, — я то во всем винна:
Сама єго извела, сама в том безчинна;
Не дасть он пред Богом, безвинній, отвЂта.
Сама смерти я годна, — пусть же пойду з свЂта,
Не дасть он пред Богом, безвинній, отвЂта.
Да дасть Господь Бог єму, єму лЂта многи
И вся свишше благая без всякой тривоги.
Єсли ж из свЂта, отче мой, ЗвЂздарда мнЂ истратиш,
Смертію вже моєю ти лютость уплатиш;
Лучше нас обоих згубить, нежель розлучити,
Дружно-бо хощу с ЗвЂздардом и въ гробЂ жити.
Положи нас в єдиной трунЂ нерозлучно,
Пусть єдину не будет жити в свЂтЂ скучно;
Погреби кости наша в єдиной яскинЂ,
Пусть лежать в памятку любве вЂрной нынЂ».
Смотря ж Танкред на єя так рЂч ту статечну,
Не знал, чим би устрашить оную безпечно;
Умыслил он тот пламень, внутрЂ єй разгорЂлій,
Кровю залить, ЗвЂздарда живот отяв милій;
Хотя все тайно здЂлать для своєй неслави,
Казал в ноч глубокую лишить єго глави
И сердце єго к себЂ принести неживо,
И положив на златом блюдЂ то на диво,
Послал к дщерЂ на покой с таковими слови:
«Отец ти про память прислал се суровій,
Даби тЂм и по смерти себе потЂшала,
Которому за жизни любов даровала.
Се имаш сердце єго; кой отял доброти,
ТЂм закрій свою нечесть, знак вЂчной срамоти;
Тепер єму присмотрися, єст ли что в нем мило,
И испросися, любить ли, как прежде любило».
Зигисмунда ж, будучи вже на смерть готова,
Не говорить в отвЂт ни єдина слова;
Держа в руцЂ напиток из ядом смЂшенній,
Силною отравою бывій растворенній,
Ожидаєт, что будет с ЗвЂздардом чинится,
Аж видит, что их секрет явно всЂм вже зрится.
Взявши сердце оноє от златого блюда,
Воздохнула плачевна о причинЂ студа,
И очи в небо поднесла, и благодарила
Отцу за тот дар драгій, которій узрЂла.
И зараз узнала, что то ЗвЂздардово
Сердце было, котороє отец дал сурово,
И спустивши вниз очи, плакала ревниво.
По том к послу сказала тЂ слова плачливо:
«Достойно и по истиннЂ золотого блюда
Сердце сіє и єго любовна утроба,
Кая єму труна и быть надлежала,
В чом я тепер отческу милость вже узнала.
Достойно ЗвЂздард лежит по смерти на златЂ,
Положил-бо любови моєй то в заплатЂ,
Сердце же єго, коє в руках пЂстовала
И своими сердечно усти цЂловала».
Сказуя то, прирекла: «О моя утЂхо!
Ти тепер в небЂ єси радостно и тихо».
По том, обратившись [к] панянтам, сказала:
«Всегда я отческую милость узнавала,
Но тепера найпаче тую узнаваю
И за такій дар єму воздать чим не маю;
ВмЂсто всего самую пусть он будет знати,
Дая єму жизнь мою и покой мой златій».
И к сердцу обратившись, так горко слезила,
Что от жалю и плача зЂлно обомлЂла,
Сказуя так до сердца: «О сладкій покою
ВсЂх моих потЂх! Тайно добро мнЂ с тобою.
О радостній доме мой, любве пребезмЂрній,
Постоянній, и вЂрній, и нелицемЂрній!
Ти замок таин сих всЂх! Где ж тебе подЂли?
В тебЂ ли суть, иль в небо з душею вступили?
Богдай же тот не дождал вЂка вже своєго,
Кто живота не щадЂть приказал твоєго!
Доволно в тебЂ, сердце, было мнЂ спокою,
Когда ж умрЂть наперед ти зволил собою,
Быть тому так; для мене ти князя лишился,
От єго же и на тот свЂт итить поспЂшился.
Когда ж єще до мЂста не дойшол своєго,
Я гонюся за ЗвЂздардом, свЂт-бо мнЂ без него
Не милій. Дал тебЂ гроб непріятель злобній,
О сердце любимоє, твой сход мнЂ удобній;
Болш ти слави и погребу вже не доставало,
Толко б єси в слезах моих омокало,
Каких я не жалЂю, и ти-бо однако
Не жалЂл своєй крови и живота тако.
И кого ж би сердце то днесь не засмутило
И воздохнуть от сердца внутр не понудило?
МнЂ было єднаково в землю пойти прямо
И з сухими очима, и без слЂз бить тамо.
Но фортуно измЂнна! От тебе се цвЂти
Понужденни ввязнути у смертній сЂти;
Души ж наши, мню, будуть совокупно обЂ,
Когда купно положать тЂлеса во гробЂ.
Єще-бо, надЂюся, дух твой во покою
Моєм здесь пребываєт, лЂтая собою,
Смотря на плач и жаль, так тяжко ревнивій,
Ожидаєт, поколь дух мой вийдет з мя плачливій,
Не желаєт дружества остатися вЂрна,
И нинЂ любя єго, как нелицемЂрна.
Но уже душа моя мене оставляєт
И тЂло от немощи тяжкой умираєт».
Сказуя, глас в себЂ таила плачевній,
А в сердцЂ диханіє и жаль велми ревній;
Слези ж лія на сердце тоє без престани,
На мертвость смотря єго и смертній рани.
Жени тамо и панни, то ж видя, слезили
І на слезній тот позор вси тамо смотрЂли,
А она, плакавшись, очи утирала,
На сердце ЗвЂздардово смутно поглядала.
По том всЂм вслух сказала: «Плакать уже годЂ,
Но не годЂ з ЗвЂздардом быть мнЂ при отходЂ».
То говоря, взєм чашу, смертна яда полну,
Іспила и упала, жизнь оставя долну;
Там на ложЂ, як труп, тотчас поблЂднЂла,
Сєрдце же ЗвЂздардово к себЂ прихилила,
ЦЂловала и скорой смерти ожидала.
ТЂм-бо своим случаєм всЂх жен попужала:
Что-бо она испила, того не узрЂли,
Толко знать, что яд смертній, мислми доходили.
Тотчас, толко пала, лице измЂнила,
Вся стала нечувственна и вся омертвЂла.
Дали о том отцу знать, что дочер болЂєт;
Услишавши ж то, отец тотчас к ней приспЂєт,
Спрашиваєт, что се єст? Она ж вже канаєт.
Крикнет отец: «Ах, бЂда! Дочер умираєт!»
Пособити не знал, пройшло-бо то время,
А яд лют непослабно налагал вже бремя.
Видя ж отец смерть явну дщери своєй милой,
Не плакал, но ридал по той втЂсЂ милой,
На себе и на дочер свою нарЂкая
І день тот свой нещастній горко прокл[и]ная.
Аки при Меандрових брегах лебедь бЂлій,
Тако жалостно над дщерю плакал отец милій;
Лебедь гласом плачевним кричить, воздихая
І крилами бистріє води розбивая,
Поєт пЂснь печалну гласом умиленним, —
Равно пЂл и старушек сердцем сокрушенним;
ЖалЂя по дочерЂ, румал неутЂшно
І себЂ умрЂть желал за тоєю спЂшно.
Дочер отцу слезну, каная, говорить:
«МнЂ вже тЂх слез не треба, и ЗвЂздард не спорить.
Сокрій тія на славу нас умерших нинЂ;
Ідем з свЂта через тебе в сей горкой кручинЂ.
Напрасно ти жалЂєш, сего ти хотЂлось,
ТЂшся с того, о чем вже тебЂ и ходилось;
Ти сего рачително желал, — Бог с тобою!
Бог судія ти буди, что нам жить з собою
Не допустил ти в любви; дай же хоч по смерти
Кости наши ямЂ єдной вже пожерти;
Даруй сію благодать дочери єдиной,
Буди в тебЂ любов єст к мнЂ, отче, безвинной.
Яви отчу милость к нам, сдЂлай вконец тоє,
Даби в гробЂ єдином положились двоє.
ТЂло моє з ЗвЂздардом пусть вже почиваєт,
І по смерти-бо своєй быть съ ним желаєт.
НадЂюся, отче мой, что мнЂ подаруєш,
В єдном гробЂ наши кости замуруєш».
Тогда Танкред, будучи жалем ураненній,
Не могл слова отказать, крича изумленній.
А Зигисмунда, видя смерть уже пред очима,
С отцем попрощалась и з всЂми своими,
Сердце же пЂстуючи, усти цЂловала
І тяжко воздохнувши, в том и жизнь скончала.
По том всем князь печалній стал осиротЂлій,
Зделал погреб обоим и гроб єдин цЂлій,
Схоронил их преславно. Пусть же почивають
И так в вЂчной люб†купно пребивають!
Танкред пожил в печали, скоро преселился,
І так живот Танкредов и тЂх окончился.
Лямент Зигисмунды
Нещасливи годи и лЂта нещасливи,
И потЂхи зрадливи свЂта всЂ плачливи!
На что мене нещастну так долго держали,
Когда мене так тяжким смутком карать мали?
Чему мене пер› черв не стлила в гробЂ,
Или мать не растлила во своєй утробЂ!
Историчніє вЂрши.
Публікація: Науменко В. Новелла Боккаччио в южнорусском стихотворном пересказе XVII — XVIII ст. // Киевская старина. — 1885. — Июль. — С. 273 — 306.
Рукопис, за яким здійснено публікацію, належав, за свідченням В. П. Науменка, Длуському. Після 1885 р. місце знаходження рукопису вважається невідомим (див.: Перетц В. Н. «Освобожденный Иерусалим» Т. Тассо в украинском переводе конца XVII — начала XVIII вв. // Перетц В. Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI — XVIII веков: Сб. по ОРЯиС АН. — Л., 1928. — Т. 1. — Вып. 1. — С. 168). Якщо идеться про польського бібліофіла Болеслава-Романа Длуського, що имовірно, то рукопис варто пошукати у Кракові. Лікар, художник і бібліотекар Б.-Р. Длуський (1826 — 1905) медичну освіту набув у Москві, а художню у Петербурзі; після польського повстання 1863 р. жив на еміграції в Парижі й Лондоні; з 1891 року до смерті працював у бібліотеці Краківського технічно-промислового музею, куди кілька разів передавав свої книжки і гравюри (див.: Słownik pracowników książki polskiej. — Warszawa — Łódź: Państwowe wydawnictwo naukowe, 1972. — C. 174). Рукопис датується кінцем XVII чи початком XVIII ст.
Твір являє собою переспів віршованого польськомовного переспіву новели із «Декамерона» Дж. Бокаччо про Танкреда, Гвіскарда і Гісмонду (перша новела четвертого дня), здійсненого польським письменником Ієронімом (Ярошем) Морштином (близько 1580 — близько 1645 рр.) із латинської версії Леонарда Бруні з Ареццо Аретіна (Philomachia, abo Afektów gorącej miłości wyrażienie. — Warszawa, 1655; подальші видання: Warszawa, 1685, 1689; під назвою «Historie b. piękne, wyrażające w sobie afecty szczerej i serdecznej miłości. — Kraków, 1705).
Подається за публікацією В. П. Науменка.
